The Мечты. Соль Мёньер
Шрифт:
– А ты подвинешься?
– А я никогда не скрывала, что «Найс Дресс» ждет того часа, когда я смогу передать управление тебе, - с чувством нескрываемой гордости за свое детище заявила мать и торжественно приступила к выполнению главной цели затеянной беседы – удержать любимую дочь в Солнечногорске и не дать ей снова упорхнуть заграницу или даже в соседнее село: - Кстати, имею предложение и, думаю, тебе оно понравится. У меня в маркетинговом отделе освободилась вакансия начальника. Было бы очень здорово, если бы ты попробовала себя в этой должности.
Позволим
Но вопреки ее вполне оправданным ожиданиям, Таня лениво подперла рукой голову и спросила:
– А сама чем заниматься станешь? Арсен твой на пенсию точно не уйдет.
– Хочу переключиться на творческий процесс, - вдохновенно соврала мать. – И потому мне просто необходима твоя помощь!
– Вообще-то я думала о другом, - прилетело ей в ответ чистосердечно.
– Тань!
– А?
– Ну о чем тут думать, а? Удобно же! Я тут, ты тут. Всегда помогу, подстрахую. Или ты уже что-то конкретное себе присмотрела?
– Да, - кивнула дочь. – Хочу к отцу в его ресторан.
– Как к отцу в его ресторан?
– Как-то так. И не начинай меня переубеждать, ладно?
– Разумеется, я буду тебя переубеждать! Когда я говорю о том, что Богдану стоило бы пересмотреть отношение к семейному бизнесу, я не имею в виду ресторан! Это... совсем не серьезно в масштабах «MODELIT»! И потом, что тебе там делать? Поварятами командовать? Чтоб не пересаливали суп и мелко нарезали овощи?
– Это будет весело, - хмыкнула Таня.
В доме матери Таня заскучала на третий день, но только потому, что первые два, как и положено добропорядочной мажорке, она провела в шумных компаниях. Правда матери об этом знать было вовсе не обязательно.
– В «Найс Дресс» будет веселее! Там ты сможешь воплощать любые свои идеи. Мир моды настолько переменчив, что проявлять креативность приходится постоянно. А что можно накреативить с... с ухой? Или что там готовят...
– А ты была когда-нибудь на рыбалке? – невпопад спросила дочь.
– Что? – удивилась Нина Петровна. – Нет, конечно. Это мужская забава. Они там пьют и валяют дурака.
Таня помолчала некоторое время, а потом выдала:
– В общем, я уже решила.
– А если твой отец не согласится?
– С чего это вдруг?
Нина Петровна вспыхнула и схватила со стола салфетку, нервно теребя ее в руках. А когда заговорила, голос ее зазвучал какими-то металлически дребезжащими нотками.
– Да мало ли, какие у него причины! – хмыкнула она. – Когда ты бросила университет и удрала в Штаты поступать, он тебя поддержал исключительно мне назло. Но это вовсе не значит, что на любую твою блажь он станет отвечать согласием! И не забывай, что там еще и... мачеха имеется. Как она его науськает, так и будет. Потому вряд ли ты можешь так уж сильно полагаться на его поддержку.
– Ты прекрасно знаешь, почему я бросила университет и почему сбежала в Штаты, - сердито возразила Таня. – И если хорошенько подумаешь, то поймешь, почему меня поддержал отец.
– А он всегда тебя поддерживает в том, против чего выступаю я, - обиженно отрезала Нина Петровна. – И теперь он хороший, а я плохая. У меня ресторана нет – и я плохая!
– Ты не плохая, - вздохнула дочка, понимая, что разговор сворачивает на вечную тему, набившую оскомину всем, кроме, кажется, Нины Петровны. – Просто ты хочешь, чтобы все делали то, что хочешь ты. И вовсе не думаешь, что у людей могут быть свои собственные желания и мечты. Не такие, как у тебя.
– А что плохого в том, чтобы мы с тобой вместе работали, Танюш?
– Ничего. Но, во-первых, мне интереснее ресторан. Я почти два года строчу про рестораны. Теперь у меня есть возможность посмотреть на это изнутри. А во-вторых… во-вторых, я не хочу «вместе». Хочу сама.
Некоторое время мать очень внимательно смотрела на дочь, переваривая сказанное, и по лицу ее совсем нельзя было понять, что же там творится в ее голове. Однако Таня слишком хорошо знала свою родительницу, чтобы отдавать себе отчет – не отмахалась. Пока еще не отмахалась.
Нина Петровна потянулась к кофейнику, оставленному здесь же заботливой Александрой Юрьевной. И сказала:
– Ну давай я поговорю с Томочкой Павловской. Помнишь кафе-гриль на набережной. Отличное же место! А Томе толковый управляющий пригодится. Мне бы не хотелось, чтобы мы о чем-то сейчас просили Романа. Наверняка до этой его... дойдет. У него ж язык как помело.
Танька сделала красноречивый фейспалм и выдала:
– А ты сама-то в ее кафе когда последний раз была?
– Не помню. Но мне там раньше очень нравилось. И они демократичнее и приятнее, чем пафосная забегаловка по-солнечногорски у твоего отца.
– В жизни не поверю, что ты ела ее шашлык. А все остальное там в принципе есть было нельзя даже в лучшие времена.
– А ты прямо гурман, можно подумать! Или раскрутила блог – можешь нос задирать?
– Может, и не гурман, - пожала плечами в ответ дочь и легко рассмеялась. – Но мне есть к чему стремиться.
– Танюша! – обиделась мать и отвернулась к окну. По подоконнику, гуля, бродил жирный откормленный голубь. Он рассердил ее еще сильнее, и она мрачно спросила: - Ладно, когда у вас там этот ваш семейный ужин?
– Завтра.
– И звезда его будет?
– Я тебе потом расскажу.
– Сейчас она и тебя приворожит! Богдану и слова уже про это семейство сказать нельзя.
– Ну так найди другую тему для разговоров с Богданом.
– И с тобой?
– Мам, а ты сама не задолбалась? – устало спросила Таня.
– Я, по крайней мере, была его законной женой! А на этой он даже не женится, хотя ребенка нажил. Хочешь с ними общаться – пожалуйста. Но не забывай, кто над тобой ночей не спал.