The Phoenix
Шрифт:
– Я слабая, да? – спрашиваю я, хотя сама прекрасно понимаю, что это риторический вопрос.
Сын Аида перебирает в руках шнурок с черепом. Можно подумать, он нервничает, но нет – это Нико, и потому я ссылаюсь на раздражение. Привычнее видеть его бесстрашным, безумным и обозленным, чем искренним. Его правдивые чувства, вроде одиночных вспышек молний – их мало кто видит, но если замечает, она еще долго маячит перед глазами, дразнит, завораживает.
– На самом деле, ты показала себя с лучшей стороны. Ты продержалась практически девять часов.
–
– Я же уже извинился, – сипло отзывается Нико.
Я улыбаюсь. Наконец, груз тоски спадает с плеч. Пусть его слова задели меня за живое, но мне хочется верить, что шанс показать себя у меня все еще есть.
– Куда мы отправляемся?
– На остров Огигии. На него не так уж легко попасть, но Вальдес – мастер своего дела. Придумать, как добраться до острова и обойти магический барьер, под силу только ему. Лео всю ночь работал над своей сферой…
– Той самой, что в минуты опасности выдает нужную вещь? – перебиваю я, за что тут же получаю взгляд полный пренебрежения.
– Именно. В критических условиях Лео находит выход из бедственного положения куда лучше.
– И что нас ждет на острове? Мойры?
Нико размеренно качает головой.
– Феникс. Не знаю, зачем он понадобился Хионе, но знаю точно, что птицу мы отыщем быстрее ее ледышек. И тогда сможем пойти на хитрость…
– Шантаж?
И снова его скептический взгляд.
– Ты слишком порывиста. Но да, это шантаж. Придумаем что-нибудь, пока «на мир не обрушился гнев безумного кастрата». Выторгуем свободу Лагеря, а дальше… Дальше в игру вступают наши родители.
– И ты уверен в этом? – ухмыляюсь я. – По рассказам Перси, боги не отличались самопожертвованием.
Сын Аида ухмыляется мне в ответ. Наконец, мы стоим по одну сторону баррикад.
– У нас нет другого плана, верно? Будем придерживаться этого.
– И ты меня прости, – вырывается у меня. – То есть… мне жаль, что я разочаровала тебя. Ты хороший учитель, и ты прав в том, что не жалеешь меня. Ты хочешь как лучше, Нико. Но впредь я буду стараться изо всех сил…
– Почему? Зачем тебе это? – черные глаза вот-вот проделают во мне дыру, но я не отступлюсь.
– Потому, что я люблю Чарли и сделаю все, чтобы вернуть его.
– Он тебе даже не родной, – отрезает Нико.
– Некоторые сводные братья намного ближе родных, – потупив взгляд, отвечаю я.
И Нико замолчал. Он не усмехается над моей «пустозвонной» речью. Он не произносит ничего едкого, словно мои слова имеют хоть какой-то вес. Но я даже рада, что не попадаю больше под подозрение его чутья. Ведь я мечтала лишь о том, чтобы найти своего брата, спасти его и понять какую роль во всей заварушке богов играет его беззащитная, детская жизнь. Идеальным вариантом было бы встретиться с этими трусами один на один.
Но неожиданно раздается жуткий грохот. На палубе слышны чьи-то крики. Металл лязгает о металл, раздаются чьи-то команды, звуки борьбы. Но все вопли заглушает удар обломка мачты о деревянный пол, обрушившийся в каютное
– Что происходит?! – истошно кричу я.
– Оставайся здесь, слышишь меня?
– Что происходит, Нико?!
–На нас напали, – вглядываясь в чернеющую пелену дыма над нами, говорит сын Аида.
====== XV ======
Часть XV
Беатрис
Wearing all vintage misery
No I think it looked a little better on me
Two Steps from Hell – Strength of a Thousand Men
Hanz Zimmer – Inception
Я бросаюсь вперед, как раз в тот момент, когда меч Нико в который раз разрубает куски бывшей мачты. Лоскуты паруса пылают, я с трудом дышу из-за едкого дыма, но продолжаю продвигаться вперед. В ушах раздаются звуки бойни – где-то на поверхности мои друзья стараются отразить чью-то атаку. Нам же приходится вернуться к корме корабля, чтобы подняться по винтовой лестнице, надеясь, чтобы она осталась цела. Нико может и жестокий учитель, но прекрасный защитник.
– Быстрее, – кричит он, прорываясь к кормовой части Арго.
Не то, чтобы меня удивляли утробное рычание где-то на поверхности. Скорее, я старалась больше ничему не удивляться.
– Ты остаешься здесь. Опасность того, что твари спустятся вниз, слишком мала, – говорит он, когда мы пересекаем двигательный отсек. – Просто не двигайся, ладно? Не привлекай внимания? И, если что, сдайся, ясно?
У меня дрожат руки, когда я принимаю спату из холодных ладоней ди Анджело. По-моему, меня вот-вот стошнит. То ли от страха, то ли от отвращения, то ли от выбивающей дроби моего сердца.
– А если с вами что-нибудь случится? – выкрикиваю я, не в силах больше сдерживать эмоции.
Нико замирает у лестницы. Он не смотрит на меня, глядя на железный люк у себя над головой. Он в паре сантиметров от своей гибели или, возможно, спасения своих друзей, но все же медлит. Сын Аида оборачивается ко мне и странно прищуривается, как будто в лицо ему ударяет солнце.
– Тогда встретимся с тобой в Аду, – ухмыляется он.
– Нико! – я бросаюсь вперед, но моя скорость слишком медленна.
Парень щелкает замком металлического люка прямо перед моим лицом. Мои руки впиваются в поверхность железного изваяния, но тщетно – даже если я открою замок, мне не поднять этой тяжести.
Все очень и очень плохо, Би. Все очень плохо, но ты должна верить в лучшее. Успокойся, попытайся вспомнить, чему тебя учил Нико. Это, конечно, вряд ли поможет, но хотя бы умрешь не в припадках истерии. Пытаюсь быть собранной, как и прежде. Но лихорадочные мысли борются с трезвым рассудком. Паника, нарастающая с каждой минутой, растворяется в пляшущих перед глазами тенями и вспышками, вызванных дислексией. Не самое лучшее время выбрала моя болезнь, чтобы напомнить о себе. Оставайся на месте, Беатрис. Оставайся на месте.