The smile of the Digital God
Шрифт:
За окном была ранняя весна, весна приносящая грязь, тревогу, вонь… Она разукрашивает небо в серо-синее днём и в жёлто-серое на закате, а вредные испарения – в ядовито-зелёный, токсично-розовый и апокалиптически-оранжевый цвета. Из моего окна виднелся лишь кусочек свицового неба, да и тот был сморщен и скомкан облаками, как моя старая плащёвка. Весна, приносящая грусть.
А не радость.
Депрессию.
А не любовь.
Вот моё окно, например – многое ли из него можно увидеть? Можно увидеть другие дома, зиккураты из стали и стекла. Можно увидеть проспект, проложенный
Мне не жаль их.
А около моего окна проходит трасса подвесного магнитного метрополитена города Москвы. Каждый раз, когда проезжает поезд, моя квартирка вибрирует, вибрирует так, что однажды за обедом я чуть не проткнул себе вилкой горло… когда проходит состав, я подхожу к окну и смотрю в жёлто-освещённые окошки вагона, а они проносятся мимо меня, эта череда жёлтых квадратиков на серебристом фоне. Я смотрю в них, надеясь хоть мельком увидеть лица людей, едущих там.
Всё, чего я добился – это осознание того факта, что лица у них одинаковые…
Я и сам иногда пользуюсь метро.
И всё равно, приятно смотреть на эти золотые, вырезанные в ночи, картинки. Как будто греет тебя что-то… они проносятся и…исчезают. Такое вот мимолётное счастье.
Я смотрел в окно. Шёл мокрый снег, и на улице пешеходы раскрыли грибы зонтов. Велосипедисты, обятнутые мокрыми, блестящими от дождя плащёвками, ловко шныряли между ними. Стрелы дождя срывались с неба, и согласно перспективе, устремлялись вниз. В соседних домах зажгли свет и зиккураты обратились в наряженные елки. Что меня порадовало, это то, что с дождём свернули все рекламные голограммы – они реально достали, забивая небо совершенной бессмыслицей. Капли, как сотни трещин, покрыли стекло окна, размывая изображение. Я отвернулся. Ничего нового я там не увидел. И не увижу… старые, старые Новые Черёмушки…
Мой сосед врубил музыку. Слушал он синто-роботик техно и сам пытался его создавать. Как раз вторым он и занимался… черт бы его побрал.
Я ещё раз окинул взгядом свою лачугу и, подобрав с пола свои трусы, направился в туалет.
Обычно, моё утро начинается с промывки носовых фильтров. Перед тем как посрать, умыться, почистить зубы, я промываю носовые фильтры. Без них в Москве никуда…хотя нет, вру. Одно место есть – кладбище.
Я ввалился в ванную. Ванная у меня из белого кафеля и с хромированной сантехникой. В подвесном потолке – синие газоразрядные лампы. Две из трёх мигают, что создает странный и не совсем приятный стробоскопический эффект.
Ванная как будто дышит холодом. И смертью.
Моя ванная напоминает заброшенный морг.
Всё заливает этот пронзительный синий свет, а в промежутки между миганиями, мир на доли секунды погружается в темноту. Лампы гудят…
Я подошёл к раковине, посмотрел в слив – это тоже один из моих предрассудков: мне всё время казалось, что оттуда что-то вылезет и схватит
Из зеркального шкафчика, висевшего над раковиной, я достал флакон с жидкостью для промывки фильтров.
К гудению ламп примешивались жуткие скрипы начинающего ди-джея-соседа.
На флакончике было написано – «Фильтро-Тек. Лучшая формула для ваших фильтров!»
Я усмехнулся. «Фильтро-Тек» был дерьмом и пользовался я им исключительно по причине его относительно низкой цены. Нам всегда рады наврать. может, из-за того, что мы это позволяем?
Я задрал нос, при этом смотря в зеркало, увидел привычный металлический проблеск фильтров в ноздрях.
Вынимать их достаточно легко. Я надавил на ноздри с обеих сторон, подставил руку, как раз вовремя, чтобы поймать вылетевшие фильтры.
Они похожи на два кусочка очень тоненькой стальной сетки с одной стороны, а с другой – на пористую резину. На самом деле, это не резина, а углеродные нано-трубочки. Абсорбируют всю ту дрянь, которую мы вдыхаем.
Я положил фильтры в маленький пластиковый поддончик и залил их этой жидкостью.
«Фильтро-Тек успешно справляется с метаноловыми, изопропаноловыми и бензольными отложениями. Также он удаляет пылевые и известковые загрязнения, нейтрализует свободные радикалы, белковые и химические закупоривания. Положите фильтры в поддон, залейте „Фильтро-Теком“ и оставьте на две-три минуты».
Когда ты в ванной, можно не думать, что ты только что чуть не убил себя.
«нейтрализует свободные радикалы».
Можно сказать, этим я и занимался.
Я улыбнулся зеркалу. Зубы у меня были жёлтые, зато три протеза сверкали в синем свете хирургической чистотой.
Я не очень любил смотреть на себя. Я не из тех людей, на которых в толпе заглядываются. Скорее, от которых шарахаются.
Сосед терзал вертушки, а моё лицо мерцало в зеркале.
Раз-два, раз-два…
Из плохо закрученного крана капала вода.
Кап. Кап. Кап-кап-кап.
Может, подумал я, стоило позвонить Лене?
Волосы у меня были не очень короткие, синие. Такого яркого, синего цвета и торчали во все стороны. Я уже и не помнил, когда я их покрасил.
Лицо у меня было осунувшееся, помятое после вчерашнего, на подбородке уже пробивалась щетина. Я потрогал её пальцами. Ничего, жить можно.
Моё дыхание растекалось по зеркалу.
Вместо глаз у меня – два чёрных провала. Нет, я не был слепым. Я просто хотел видеть лучше.
Я помню, в клинике меня спросили: «типа, парень, зачем тебе эта операция? Мы можем сделать простую коррекцию зрения, нормально будешь видеть. Или ты киллером собираешься стать?»
Врач, этот огромный детина, с квадратным подбородком и узко посаженными глазами, расхохотался. Видимо, думал, что шутка у него смешная получилась. Когда он говорил, он плевался.
Нет, сказал я. Я художник. Понимаете, художник . Сетевой художник. Мне нужно супер-зрение. Мне нужно, чтобы информация выводилась мне прямо на сетчатку. На нерв. Вообщем, куда там надо.