The Walking Dead: проклятое перерождение
Шрифт:
— Я не сильный человек… — прошептал я. — Я ещё то жалкое ничтожество.
Но… если сдамся сейчас, то я определённо подведу Элизабет. Она видела меня сильным человеком, который стал для неё якорем и маяком в жизни, она бы меня ни за что не простила бы, если я поступил бы, как она — сдался и попытался бы покончить собой.
Что в прицепе у меня могло выйти, если бы не патроны в револьвере, а точнее их полное отсутствие в нём. Нет, я не могу так поступить, хоть Элизабет и мертва, если так сделаю, ты предам её веру в меня. А это значит, я буду жить, буду выживать несмотря ни на что.
И только
Разумеется, я буду делать всё, что в моих силах, дабы не допустить этого, отныне моя цель — выжить любой ценной. Ради чего? В чём смысл этого выживания? Его нет. Пока нет, но я его найду.
Однако это не значит, что новый смысл, займёт место Элизабет, у моей жены, всегда будет место, внутри меня.
Тут я неожиданно услышал странный звук… вой, словно от сотни тысяч мертвецов.
Я сразу понял, что приближается орда, причём очень большая, скорее всего, это та орда, которую мы встретили на железной дороге, по пути в Саванну.
Осмотревшись, пока ходячие ещё не дошли сюда, в переулке ещё раз, я понял, что тел слишком много. Помимо моих друзей, здесь явно были труппы людей из Кроуфорда, большинство из них, стали уже простым месивом, из-за ходячих.
Видимо после того, как они убили всех из моей группы, на них неожиданно напало множество ходячих, в пользу чего свидетельствуют трупы последних.
Но также, я заметил ещё кое-что — тел детей не было. Выходит, Дак и Клементина как-то выжили. Вот только они уже явно где-то далеко отсюда, поскольку в противном случае, они бы вышли ко мне, после всех моих криков и выстрелов.
Скорее всего, их уже тоже сцапали ходячие. А если нет, то они могут быть где угодно в этом огромном городе, при всём моём огромном желании, я понимал, что не смогу их найти.
Подобрав автомат, одного из людей Кроуфорда, я снова перевёл взгляд на тела. Было очень трудно различить, где мои друзья, а где люди из Кроуфорда, поскольку опять же, множество тел — это выпотрошенное ходячими месиво, поэтому я даже не смог распознать все тела и определить, кто из них был из моей группы.
Вскоре мой взгляд вернулся к телу Элизабет, я прекрасно понимал, что вот так вот бросить её тут я не могу, её нужно похоронить. Я бы похоронил и остальных из своей группы, но сюда скоро нагрянет толпа ходячих мертвецов, и хоть я покрыт внутренностями одного из них, это не отвлечёт их от тел, что были разбросаны в переулке.
Прости, любимая, но я должен это сделать…
Собравшись с духом, я, дрожащими руками, выстрелил Элизабет в голову, дабы она не превратилась в ходячего. После чего, перекинув автомат, который судя по виду, был калашниковым неизвестной мне модели, себе за плечо, я бережно поднял тело Элизабет.
Простите, ребята, что бросаю вас, мне действительно очень жаль.
Я выбежал из переулка, только с противоположной его стороны. Бежал я быстро, с телом Элизабет на руках, при этом осматриваясь в надежде, найти взглядом детей или их тела. Сколько именно мне пришлось бежать, точно сказать не могу, благо гул от стонов
И так получилось, что я выбежал к небольшому парку. Пока что в нём было тихо и безопасно, но это пока. Я прекрасно понимал, что не смогу уйти с телом Элизабет из города — её кровь и запах, привлекают ходячих, а это значит, мне придётся похоронить свою жену в этом парке.
Также бережно, как и поднял, я опустил Элизабет на землю и стал рыть могилку. Что заняло у меня просто колоссальное количество времени, потому что сначала я копал голыми руками, без лопаты, а потом начал уже копать прикладом автомата. Но если честно, мне было плевать, сколько времени это заняло, если бы требовалось, я бы на это потратил даже дни, но похоронил бы Элизабет, несмотря ни на что.
И вот, когда могилка была выкопана, я всё также бережно и аккуратно взял, а затем и положил в неё тело Элизабет. Боль, которая на время ушла, после того, как я смог ухватиться хотя бы за временные свои жизненные ориентиры, вернулась вновь, ведь обретя наконец-то семью, я её потерял, — сбылся мой самый страшный кошмар.
Похоронив Элизабет, я вряд ли смогу её отпустить, возможно, от этого станет ещё хуже, хотя кто его знает. Я прекрасно понимаю, что влюбляются не единожды, скорее всего, в будущем я смогу избавиться от этой боли. Но вместе с этим, я просто не могу не представлять себе, какое будущие нас с Элизабет ждало… будущие, которое мы теперь потеряли.
— Прости… — я снова тихо прошептал слова извинения, перед Элизабет, смотря на неё в последний раз в жизни.
После чего я начал закапывать могилку Элизабет, что тоже заняло много времени. Закапав полностью тело и вернув прежний уровень земли, я поставил крестик, который сделал сам из веток и палок, что были в парке.
Я прекрасно осознавал, что больше никогда в жизни не смогу прийти сюда к ней на могилу, а кольцо я так и не смог вернуть, поэтому единственной памятью об Элизабет, у меня будут воспоминания, которые я намерен хранить до конца своих дней.
Поскольку я потратил слишком много времени в парке, день уже почти перешёл в вечер, а солнце уже почти село, поэтому Саванну постепенно начал окутывать ночной мрак. Бросив прощальный взгляд на могилу, я ушёл из парка, благо вонь, от внутренностей ходячего мертвеца, которого я распотрошил, безуспешно пытаясь вернуть кольцо, была всё ещё на мне и скрывала меня от других мертвецов.
Но это была не панацея, одно лишнее движение и меня раскусят, сначала фигурально, а затем буквально. Так что гарантии безопасного выхода из города у меня нет.
Идя по городу, я по-прежнему взглядом искал Клементину и Дака, но ни их, ни их следов, найти так и не смог. Через несколько минут я вышел на гигантскую орду мертвецов, что шла со стороны вокзала. Сложить два и два не составила труда, и я понял, что это та самая орда с железной дороги.
И тут возникает проблема, — этой орде не видно края, пути к отступлению мне были перекрыты, потому что я уже был глубоко в ней. Единственно, что меня сейчас спасает, — это то, что я измазан внутренностями их собрата, но как долго ещё будет висеть на мне этот спасительный запах? Если он внезапно иссякнет, меня тут же разорвут на куски.