The witch's curse
Шрифт:
– Она сказала, что не любит меня! – воскликнул Клаус, в порыве гнева схватил с кофейного столика вазу и швырнул ее в стену. Бонни от неожиданности подпрыгнула и обожглась. Шипя от боли, она включила кран с холодной водой и подставила под ледяные струи свою обожженную руку.
– Никлаус, успокойся, - произнес извечно невозмутимый Элайджа.
– Бонни, дай ты ему уже успокоительное! – крикнул Кол.
– Все, что я могу дать, - чай с ромашкой, - закатила глаза Бонни, разливая чай по кружкам.
Тут дверь открылась, и на пороге появились
– Времени осталось слишком мало, а если мы хотим разрушить проклятие, то надо действовать прямо сейчас, - негромко заговорила Кэролайн, чем привлекла внимание Бонни и братьев Майклсонов.
Ведьма взяла в руки гримуар и попросила Бонни принести свечки и соль. Когда все необходимое оказалось у нее в руках, Эмма нарисовала на полу пентаграмму и расставила вокруг свечи, после чего, приказав Кэролайн встать по центру рисунка, зажгла их.
– Когда окажешься в 1643 году, найди меня и передай вот этот конверт. Только не смей его открывать!
– строго наказала Эмма, передавая запечатанный конверт Кэролайн.
– Но как я тебя найду?
– нахмурилась Форбс, недоверчиво глядя на конверт в своих рках.
– О, тебе это не составит труда, дорогуша, - улыбнулась ведьма и отошла в сторонку.
– Почему ты согласилась? – растерянно спросила Бонни.
– Просто так надо, - коротко ответила Кэролайн, ободряюще улыбнулась и взяла подругу за руки. – Обещаю, я все исправлю, и мы увидимся вновь.
– Я с тобой, - заявила вдруг Беннет с уверенностью.
– Нет! – резонно возразила Кэролайн. – Ты должна помочь Эмме.
Бонни удрученно вздохнула и обняла Кэролайн так крепко, как только могла.
– Возвращайся скорее, - всхлипнула Беннет и отошла.
Кэролайн встала на свое место и оглядела всех: расстроенную Бонни, у которой по щекам струились слезы, Кола, который весело подмигивал Кэролайн, Элайджу, который смотрел на нее с превеликой благодарностью, Эмму, которая ждала момента, когда можно будет начинать читать заклинание, и Клауса, который даже не смотрел в ее сторону. Ей стало жутко обидно, но она этого не показала.
Вдруг Томсон подошла к Кэролайн и сказала:
– Когда ты очнешься, первым делом ищи Клауса – он тебе поможет. Я перемещу тебя в этот день и в этот же месяц, но в другой год. У тебя будет месяц до твоего дня рождения. Как только тебе исполнится восемнадцать лет, ты исчезнешь, и Эстер выиграет. Не дай этому случиться, – она выдержала зловещуюю паузу, а потом, улыбнувшись, внезапно призналась: - Ты права.
– В смысле?
– Мое имя не Эмма Томсон, а Женевьев.
Кэролайн хотела было ответить теперь уже Женевьев, но та начала вместе с Бонни читать заклинание. Вокруг Форбс вспыхнуло пламя свеч, низкий и противный звук стал давить на уши. Огромный вихрь завращался
– Бонни! – крикнула Кэролайн, перед тем, как потерять сознание.
Произнеся последние магические слова, Бонни с Женевьев тут же обессиленно рухнули на пол. Из носа у них текла кровь. С трудом поднявшись, рыжеволосая посмотрела на то место, где стояла Кэролайн, и вдруг расхохоталась.
– У нас получилось!
– победно воскликнула ведьма. – Она в прошлом!
Комментарий к Глава 9. Ради Кэтрин
Дорогие читатели, а вот и прода.
Хочу сообщить, что с этого дня я буду переписывать первые четыре главы, поэтому, вы сами понимаете, прода опять задержится.
========== Глава 10. Чужая родная жизнь ==========
Голова болела слишком сильно, чтобы начать мыслить здраво, болела так, будто вся тяжесть двух миров, прошлого и настоящего, тяжелым грузом опустилось на ее сознание. Веки будто налились свинцом и норовили сомкнуться
В тот момент все казалось сном. Не страшным, скорее странным и ужасно нелепым.
Поворочавшись, Кэролайн поняла, что лежит на мягкой постели. Да, все произошедшее - это определенно сон, и она вот-вот проснется. Потягиваясь в сладкой дремоте, она не сразу услышала негромкий стук в дверь.
Девушка нахмурилась. Ее мама никогда не стучала в дверь.
– Проходи уже, - сонно пробурчала она, свято веря, что в комнату сейчас войдет мать, дабы сообщить что-либо важное и не очень.
– Настолько плохой сон? – спросил ее голос. Не мамин голос. Мужской.
Кэролайн даже не сразу поняла, кто вступил с ней в беседу.
– Представляешь, мне приснилось, что я оказалась… – но постепенно до нее дошло, что голос никак не мог принадлежать матери. Низкий и бархатный, этот голос похож на… Клауса. Того самого Клауса, который на нее обиделся, когда она призналась ему в своих чувствах, а точнее в их отсутствии.
С трудом разлепив веки, она приоткрыла рот в замешательстве. Мало того, что она была не в своей комнате, так перед ней еще стоял Клаус; на нем была драгоценная одежда из серебряной парчи, изящно сотканной золотыми нитями, ниспадавшая широкими и упругими складками. «Семнадцатый век. Я в семнадцатом веке!», - мысленно запаниковала Кэролайн.
Она захотела закричать, но крик застрял где-то в легких. Прикрыв лицо руками, она пыталась восстановить свое учащенное дыхание. Она переместилась во времени, а это значит, что ей нужно вести себя соответствующе, совершенно по-другому, а в особенности следить за речью, ведь она разительно отличается от современной, к которой Кэролайн привыкла.
– Господи, простите меня за такое невежество, - нелепые извинения сорвались с ее языка. Она очень старалась вжиться в роль леди. Посмотрев на Клауса, она увидела, как у него, очевидно от ее «сладостных речей», уголки губ дергаются, а сам он еле держится, чтобы не засмеяться.