Тибетский лабиринт
Шрифт:
– Зачем вы мне все это говорите?
– вырвалось у Германа.
– …Новые времена, профессор, - будто не замечая реплики, продолжал нарком, - затронули не только внутреннюю жизнь советского общества, но и нашу внешнюю политику. В первую очередь, это касается отношений с гитлеровской Германией. Выступая с отчетным докладом на восемнадцатом съезде партии, товарищ Сталин полностью развенчал коварные замыслы англо-французских и североамериканских недоброжелателей, намеревающихся стравить нас с Гитлером и заставить советских и немецких рабочих воевать друг против
– …И в руководстве Германии нашлись здравомыслящие люди, которые прислушались к словам товарища Сталина, - с гортанным смешком ввернул словечко Кобулов.
– Совершенно верно, прислушались, - в свою очередь усмехнулся Берия, - и вышло с инициативой о налаживании делового, культурного, научного и прочего обмена между нашими странами. В рамках последовавших за тем договоренностей, вчера из Берлина в Москву вышел «Поезд дружбы», в котором находятся деятели культуры, видные ученые, молодежь и другие представители немецкого народа. В свою очередь, аналогичный поезд, но уже с нашими гражданами, завтра отправляется из Москвы в Берлин. Утром эта новость будет в газетах. В состав советской делегации входите и вы, дорогой профессор.
– Что?!
– глупо спросил Герман.
Кавказцы энергично закивали головами:
– Придется поехать в Германию, товарищ Крыжановский, - ободряюще улыбнулся Берия.
– На вашей кандидатуре настояла немецкая сторона.
– Но зачем я им понадобился?
– Да вы что - радио не слушаете?
– умилился Берия.
– Шестнадцатого апреля в Берлине начинается Международный научный симпозиум, посвященный проблемам возникновения человечества.
Неподражаемым жестом Лаврентий Павлович поднял вверх указательный палец и закончил:
– Даже я знаю!
– Но ведь там, как я понимаю, нужно будет выступать с докладом…, а я совершенно не готов…, - проблеял Герман, за владение душой которого в этот момент боролись между собой смятение и обескураженность.
Лаврентий Павлович недовольно зацокал языком, как это прежде делал Кобулов, и сказал:
– Профессор, чтобы подготовиться, у вас будет целых два дня в поезде, а тему выступления мы перед выездом обозначим.
– Но документы на выезд?
– Герман явно не собирался прекращать являть глубины «профессорской мудрости».
– Документы должны быть уже готовы. По крайней мере, товарищи из НКИДа обещали все сделать в срок, - засуетился Кобулов.
– Товарищ Берия, разрешите, я схожу, позвоню.
– Успеется!
– отрезал нарком.
Пока длился этот короткий диалог, Крыжановский сделал глубокий вдох и такой же выдох. Оказалось, что до сей поры грудь его сдавливал какой-то невидимый обруч, не дающий дышать. Теперь «обруч» лопнул, вернув свободу легким, те моментально насытили кровь кислородом, живительный газ достиг мозга, и к профессору, наконец, вернулась способность здраво рассуждать.
«Как я раньше не догадался, что происходящее - вовсе не арест, а только проверка.
– Позвольте полюбопытствовать, - начал он издалека, - а кто еще едет?
– Не суть важно, профессор, с попутчиками можно познакомиться во время поездки. Важно другое, - Берия сделал многозначительную паузу, - а именно то, что германскую сторону интересует только ваша кандидатура, и ничья больше.
– Но почему?
– вырвалось у Крыжановского.
– Любопытно, да?
– осклабился нарком.
– Очень хорошо, что вы - человек любопытный. Это качество, знаете ли, нас с вами сближает - ведь мы с товарищем Кобуловым - тоже очень любопытные люди, а потому позволили себе кое-что выяснить… Думаю, немецкие коллеги простят нам этот невинный интерес, ведь когда два государства намереваются установить дружественные отношения, желание узнать о партнере как можно больше - вполне естественно.
Лаврентий Павлович с достоинством поднялся и, не спеша, стал прохаживаться по комнате.
– Так вот, профессор, вами заинтересовался лично Генрих Гиммлер, - Берия остановился, поглядел на Германа и, видя, что тот совершенно не сведущ в немецких делах, поспешно пояснил, - это мой германский коллега, он занимает примерно такой же пост, как я. Кроме того, товарищ Гиммлер является президентом закрытой научной организации под названием Аненербе. Вижу, и это слово вам ни о чем не говорит, хоть вы и знаете немецкий.
Нарком возобновил свой путь по помещению и принялся объяснять дальше:
– Представьте себе, что ваш дядя не приговорен к…э… «первой категории», а остался жив и продолжил те исследования, которыми он занимался - я имею ввиду поиск исчезнувших цивилизаций. И что в помощь ему государство выделило крупный институт с сотнями сотрудников. В этом случае получился бы аналог немецкого Аненербе. Что характерно, означенная организация выросла из маленького оккультного Общества Туле - зеркальной копии Братства Башни вашего дяди. Нам удалось выяснить основную цель Аненербе, которая заключается в поиске следов и научных знаний все тех же, не раз упомянутых сегодня, древних цивилизаций.
При этих словах Герман заерзал на табурете, что не укрылось от внимания наркома.
– Понимаю и разделяю вашу заинтересованность, - сказал он ласково, - тем более, что, по нашим данным, поиски немцев имеют то же самое направление, что устремления вашего дяди, а также ваши собственные устремления. В первую очередь, это Тибет, где побывали уже две германские экспедиции…
– Да, товарищ Берия, я слышал об этих экспедициях!
– в возбуждении перебил наркома Крыжановский.
– О них сообщалось в прессе, правда, очень скупо - вроде бы, там и американцы участвовали…