Тигр на свалке
Шрифт:
Парни Жанну почему-то игнорировали, хотя, нет, пытались подшучивать, но зло. Впрочем, мы еще выпили, а я прекратил смотреть по сторонам и стал более общительным. Жанна тоже немного повеселела и, наконец, заговорила:
– А это что такое? – указала она пальцем на какое-то массивное старинное сооружение.
– Не знаю. Я и сам первый раз в Париже.
– Да? – удивилась девушка. – И откуда ты?
– Из САО.
– Ух ты… Из Америки или Гренландии?
– С юга, – соврал я. – Сан-Антонио.
– Класс! Первый раз вижу американца вживую. А что тут делаешь?
– Учусь. У меня отец здесь работает
– Понятно. – Жанна многозначительно качнула подбородком.
– Ну и как тебе наша столица? – спросил Дюк, мотнув головой в сторону тонированного окна. – Говорят, что у каждого человека два родных города. Один там, где родился, другой – Париж.
– Парижу еще предстоит стать таковым, – ответил я.
– Не сомневаюсь, – Дюк дружески подмигнул.
Автолет свернул на узкую улицу, полную фешенебельных бутиков, и я встрепенулся:
– Ребята, – сказал я. – Остановите-ка где-нибудь здесь.
– Зачем? – спросил Андрэ.
– Надо выйти.
– Все куплено, Сандро, – Дойчер похлопал по пластиковым пакетам, набитым продуктами и спиртным. – Может, тебе плохо стало? – Друг насупил брови.
– Может, ему просто сувенир купить надо, – констатировал Дюруа и попросил водителя остановиться.
Лимузин плавно подрулил к тротуару. Я открыл дверцу и подмигнул девушке.
– Жанна, пойдем прогуляемся? Не пожалеешь.
Девушка бросила на меня удивленный взгляд, но из салона выбралась.
– Что ты задумал? – с какой-то хитрецой спросил Дойчер.
– Сейчас увидите.
– Только не очень долго, – Андрэ явно торопился и, видимо, неспроста. Наверняка жаждал побыстрее встретиться с какой-нибудь подружкой.
Я вылез, демонстративно взял Жанну под руку и направился в ближайший магазин-салон.
В респектабельном бутике, где не было видно ни одного покупателя, на нас сразу набросилась стая продавцов-консультантов.
– Оденьте эту девушку так, чтоб я очаровался ею сразу и на всю оставшуюся жизнь. – Произнеся эти заветные слова, я сел за столик и добавил: – И пива сеньору. То бишь мне.
Продавщицы, которые будто ждали нас все эти годы, сразу засуетились. Засуетились все, кроме Жанны. Которая, видно, соображала, что же я такое задумал. Но постепенно, очевидно, пришла к выводу – что-то недоброе. Лицо ее сменило довольное выражение на противоположное. Девушка явно не была рада такому положению дел.
– Почему это ты решил, что мне это надо? – зло спросила она. – Мне по душе то, как я одета.
– Жанночка, – спокойно произнес я, пытаясь продемонстрировать в тоне своего голоса больше наставнических ноток, чем уговаривающих. – Мы едем на самую лучшую вечеринку в Париже. Давай попробуем подобрать тебе наряд, более подходящий для этого случая. Думаешь, я так одет ежедневно? – Я ткнул указательными пальцами себе в грудь, попав в серебристый череп на шелковой рубашке. – Нет, специально принарядился. Ну, а если вдруг тебе не понравится местный колорит нарядов, то покупать не будем. Согласна?
– Черт возьми, – Жанна продолжала злиться. – Даю сто один процент, что тут нет того, что мне придется по вкусу.
– Давай просто попробуем, – продолжал спокойно настаивать я.
– Но…
– Я заплачу, а ты потом что хочешь, то и делай с этими покупками. Можешь выбросить.
Жанна
– Ладно, – сказала она. – Почему бы и нет? Но знай, ты меня не покупаешь.
– Ни в коем случае. У меня, кстати, и в мыслях ничего подобного не было.
– Ну, тогда давайте, мадамы, попробуйте меня удивить.
«Мадамы» начали пробовать, но прежде чем облачать даму в современные европейские изыски, Жанну отправили к косметологу, потом – к цирюльнику. Все это продолжалось довольно долго, и вскоре на пороге появились недовольные нашим отсутствием Дюк с Андрэ, которые явно были раздосадованы тем, что все еще не скоро кончится. Они уселись рядом, и мы дружно набросились на вовремя подоспевшее в руках продавщицы пиво. Время полетело быстрее.
Когда Жанна вышла показаться мне (потому что смотрела она именно на меня), видимо, как платившему за все, я просто кончил. Девчонка, только сейчас выглядевшая, как взбалмошный подросток, заставила взглянуть на себя по-другому. Повзрослевшая Жанна буквально принуждала влюбиться в себя с первого взгляда. Темные с лиловыми прожилками волосы тонкими кончиками-сосульками свисали со всех сторон, глаза – с махровыми ресницами, полные губки поблескивали невероятной гаммой оттенков так, что хотелось целовать их, целовать и целовать. Шерстяная кофточка с незатейливым, но стильным узором, приталенная юбка чуть ниже колен, туфли на каблуке-пирамидке острием вверх. Подошла одна из девчонок-консультанток и накинула Жанне на плечи плащ из блестящей тонковыделанной кожи с пушистыми (полосатый мех какой-то редкостной зверюшки) воротником и манжетами.
– Такую примут на вечеринку? – Жанна явно издевалась.
«С такой девчонкой я не вылезал бы из постели никогда, – подумалось мне. – Хотя у меня еще все впереди. Лишь бы удалось понравиться ей, да друзья бы не мешали. Ишь, как смотрят, французы».
Парни же просто уставились на Жанну и, видно, боялись произнести и слово. Лишь Дюк присвистнул.
– Ну вот, а вы говорили – деревенщина, – произнес я шепотом. – Как вам вот этот образ?
Андрэ наклонился к моему уху и произнес:
– Неплохо. Откуда, ты говоришь, она приехала?
– Из Российского округа. Но ты это, смотри мне. За этой девчонкой я сегодня ухаживаю.
– А завтра?
– И завтра, и послезавтра. – Я встал, подошел, бесцеремонно поднял правую кисть девушки и поцеловал: – Мадмуазель, я ваш навеки.
Жанна, видимо, и сама не ожидавшая такого всплеска эмоций от меня, рассмеялась.
– Ладно уж, поехали, – бросила она и застучала каблучками к выходу.
Вечеринка «У Максимума» проходила в загородной (по положению древних времен, а сейчас – основательно в городской черте) резиденции какого-то короля или его родственника. Это был дом, похожий на дворец, с выложенной лужайкой перед ним и с тенистыми аллеями по краям этой лужайки. Наш автолет проехал сквозь распахнутые, блеснувшие позолотой ворота, сделал круг и остановился возле широкой лестницы, по бокам которой имелись статуи обнаженных женщин, стоявших на четвереньках и блюющих плотными струями воды. Из дворца неслись гулкие удары музыки, на входе белела кудрями париков пара привратников в ливреях, отделанных золотистыми галунами. Лакеи открыли массивные деревянные с инкрустацией двери, и мы прошли внутрь.