Тигр в гитаре
Шрифт:
В Колумбийском университете в Нью-Йорке, где выступали Фил Оке и Том Пакстон, новую песню спел Джулиус Лестер. Песня называется «Разговор о Вьетнаме». Она написана в стиле негритянских речитативных блюзов:
Джонсон сказал: мы будем сражаться! Говорите за себя, господин президент! Я не хочу больше слышать «мы». Рветесь воевать? Воюйте сами. Вперед, на приступ, Линдон! Ату их, Ледиберд! [11]11
Ледиберд —
Недавно «синг-ин» состоялся в знаменитом Карнеги-холл в Нью-Йорке. Там выступили многие исполнители фолк-рока. Каждый исполнитель мог спеть только одну песню, И они пели песни, которые сочинили, не доверяя никаким коммерческим «кузнецам мотивов». Все сборы от этого концерта были переданы народу Демократической Республики Вьетнам.
Демонстрации и «синг-ины», на которых требуется проведение миролюбивой внешней политики, расширения гражданских прав негров, приводят в неистовство американские правящие круги. И правительство расправляется с организаторами таких демонстраций и «синг-инов», выискивается любой предлог. Обычно это обвинение в «нарушении общественного порядка».
«Все, что делается против войны, я считаю своим личным делом, — говорит Джоан Баэз. — Все методы против войны во Вьетнаме хороши, начиная от индивидуального протеста, голодных забастовок, кончая общими демонстрациями. Лично я отказалась платить налоги, потому что они идут на производство ядерного оружия. Конечно, я не так наивна. Я знаю, что правительство найдет деньги и их будет достаточно, чтобы продолжать это грязное дело, но я не желаю принимать в нем участия. Я думаю, они скоро посадят меня в тюрьму. Ну что ж! Я пойду в тюрьму, лишь бы это имело политическое значение. И я буду петь песни против войны».
В декабре 1967 года из Калифорнии пришло сообщение: «Исполнительница народных песен 26-летняя Джоан Баэз и ее мать были среди тридцати арестованных полицией демонстрантов, которые протестовали против войны во Вьетнаме у ворот призывного центра в Окланде». Днем позже суд приговорил певицу к 45 дням тюремного заключения. Да, тюремное заключение Джоан Баэз имеет политическое значение, так же как и ее песни. Протест Баэз, ее песни — часть того движения американцев, которое ознаменовало собой борьбу за человеческое достоинство, за справедливость, за мир.
С дубинкой против банджо
Тысячи американцев поднимаются в походы на Вашингтон. И в их колоннах маршируют люди с гитарами. Они поют. И может быть, потом, на концертной эстраде, они скажут просто, комментируя очередную песню, как это делает трио «Питер, Поль и Мэри» — один из самых любимых ансамблей американской молодежи: «Мы пели эту песню по пути в Вашингтон во время похода, посвященного борьбе за гражданские права».
Война так долга, а мир так ненадежен, Вновь пришли безумцы. Нет свободы в стране, Где царит страх и ненависть… Славные времена, не правда ли?По дорогам Америки шагают люди с гитарами. Они поют и песни
Пока «синг-ин» и песни протеста не выходили за пределы стен американских университетов, они не волновали американские власти. Но когда стало ясно, что американская молодежь с песнями протеста рвет в клочья призывные листы, когда длинные колонны демонстрантов потянулись к Вашингтону и гитары звали их вперед, власти всполошились.
Как всегда, в таких случаях обвинили коммунистов. Характерна реакция «Исследовательской ассоциации пожарно-полицейской службы Лос-Анджелеса», где «вьетники» проявили особую активность. Эта ассоциация направила в конгресс США бумагу, в которой доказывалось, что «коммунизм проникает в среду американской молодежи при помощи гитары и банджо».
Стоит вспомнить, что еще во время экономического кризиса начала тридцатых годов, когда народные песни звучали с особой силой и многозначительностью, Федеральное бюро расследований выпустило брошюру «Как узнать коммуниста». В этой брошюре ФБР указывало в качестве одной из примет коммуниста «исполнение народных песен».
В Нью-Йорке уже стало традицией, что студенческая молодежь или просто прохожие собираются по воскресеньям на одной из площадей города, на Вашингтон-сквер, и поют песни.
Невинные фестивали народной песни стали перерастать в своеобразную демонстрацию протеста против официального курса американского правительства. И вот, в марте 1961 года по решению управляющего парками Нью-Йорка сбор на Вашингтон-сквере был запрещен. Конечно, власти не хотели признавать, что они, по существу, запрещают выступление певцов, исполнителей народных песен, и мотивировали свое решение тем, что эти сборы привлекают «небезопасных личностей» (имелись в виду грабители и воры), а также тем, что «собравшиеся вытаптывают траву», хотя властям хорошо было известно, что молодежь собиралась вокруг обычно бездействующего фонтана.
Но, несмотря на запрет, в очередное воскресенье на Вашингтон-сквере собралось около тысячи любителей народной музыки. Они начали петь знаменитую песню Вуди Гатри «Нас не сдвинут». В это время появился специальный отряд полиции, и в ход пошли резиновые дубинки.
Вашингтон-сквер замолчал. Но заговорила пресса. Певцы написали петицию мэру Нью-Йорка. Они послали петицию губернатору штата Нью-Йорк, генеральному прокурору, наконец — самому президенту, но не получили ответа. Любители народной музыки не сдавались — они обратились в Верховный суд США. Через три месяца упорной борьбы власти вынуждены были капитулировать, и на Вашингтон-сквере вновь зазвучали песни.
Летописцы радостей и печалей Америки
Каждый год в США появляются новые фолксингеры, а певцы старшего поколения обновляют свой репертуар. Даже газета «Таймс» признавала, что «в Соединенных Штатах песни протеста многочисленны и горьки, как незрелые яблоки августа».
Среди новых певцов — Мальвина Рейнольдс. Она совсем не молода, ей 65 лет, но она одна из тех, кого зовут подлинными летописцами радостей, печалей и раздоров Америки. О ее песнях газета «Таймс» писала: «Ее песни нравятся миллионам рядовых граждан, которые хотя и верят в великое американское чудо, но подозревают: что-то идет не так, как надо».