Тигр всегда нападает сзади

Бош Диана Борисовна

– Жене Васильича сегодня сделали операцию. Он очень переживает, я не мог оставить его одного.

Кира спросила:

– Надеюсь, с ней все хорошо?

– Врачи дают благоприятный прогноз. Но Васильич все равно сильно переживает, он остался с женой в больнице. Так что сегодня тренировки не будет.

– Понятно. Спасибо, что предупредили, Алексей.

– У меня есть предложение. А не посмотреть ли нам фотографии моих прошлых экспедиций? Я помню, мы собирались это сделать, да почему-то до этого не дошли.

* * *

Спустя

неделю они уже ехали в составе экспедиционной группы на Кавказ. Стучали колеса, и витали запахи – давно забытые ароматы, напоминающие детство и юность. Кира часто ездила с родителями, они любили путешествовать. Потом одна – в пионерский лагерь. Иногда это был плацкартный вагон, иногда – купе. И всегда, во всех поездках неизменно присутствовал специфический запашок – слегка влажного стираного белья, сигарет и креозота.

Кира вышла из купе и, открыв окно, выглянула в него. Она почувствовала себя вдруг юной девчонкой – беззаботной, счастливой и влюбленной. Знать, что он рядом, слышать его голос, сидеть с ним рядом в купе, слушая, как играет на гитаре Санин, было невыразимо приятно.

Теперь чувство, которому она так долго сопротивлялась, захватило ее полностью и понесло как щепку в открытое море.

Все вокзалы пахнут по-особому, это Кира поняла давно. Где-то пахнет рыбой и морем, где-то – степью и ковылем. Сочинский же вокзал встречает приезжающих морским ветром, запахом дальних странствий и мечтой о неисследованных островах.

Кира, плохо переносившая дорогу, уже жалела, что согласилась на эту авантюру. От железнодорожного вокзала вся группа направилась к автобусной остановке. Душный вокзал, толпы куда-то спешащего народа, жара. Кира мужественно терпела, стараясь держаться так, чтобы Лес не заметил, как ей плохо. Но для него, похоже, ее состояние не осталось тайной.

Он обмахивал ее купленным в ларьке журналом, притаскивал холодные, покрытые испариной бутылки с минеральной водой и бутерброды. Потом принес откуда-то симпатичное кепи и водрузил ей на голову.

– Вот так-то лучше, – сказал он. – Кстати, вам очень идет.

– Спасибо, – щурясь от солнца, засмеялась Кира.

Наконец, они погрузились в автобус, и их затрясло по ухабистым дорогам. Целых три часа в пути! Автобус то застревал в пробках, то наконец припускал вперед, вызывая у несчастных, измученных зноем пассажиров приступы морской болезни.

Потом был пеший переход, которому, казалось, не будет конца. Когда группа все-таки разбила лагерь на берегу горной речки, Кира была абсолютно уверена, что упадет замертво и сразу уснет. Но, как ни странно, у нее вдруг словно открылось второе дыхание. Переодевшись в купальный костюм, она спустилась к речке и, разогнавшись, прыгнула в воду.

Ощущение ожога на коже и пробивающиеся сквозь толщу воды солнечные лучи. Она нырнула поглубже, присела, согнула колени и потом с силой оттолкнулась ото дна, но потом вынырнула, жадно дыша, и поплыла сильными гребками за ближайшую скалу.

Бухта была чудесна. Мощная лиана свисала над самой

водой, и Кира, ухватившись за нее, раскачалась и вскарабкалась на скалу.

– Кира! Вы где? Кира! – донеслось до нее со стороны лагеря.

Она лениво растянулась на покрытой мягким мхом поверхности и только потом крикнула в ответ:

– Я здесь!

Лес подплыл и, подтянувшись на руках, забрался к ней на скалу.

– В тени лежала ты нагая, и там, где грудь раздвоена…

– …порхала бабочка, мигая, и села на вершину сна… – Кира повернулась на бок и подперла голову рукой. – Вы любите Бродского, Алексей?

– Кое-что из него знаю. Я нестандартный?

– Более чем. Впервые встречаю мужчину, цитирующего Бродского.

– Кира, не делайте так больше, хорошо?

– Как?

– Не уходите никуда без меня.

– Это почему же?

Она села и обхватила руками колени. Скала вытянула из тела тепло, и теперь Киру била легкая дрожь.

– Пойдемте, вы замерзли, – сказал Алексей.

Они поднялись, цепляясь за камни, наверх, и очутились на залитой солнцем поляне.

– Понимаете, кажется, что здесь очень спокойно. Далеко от дорог, от людей. Но это ложное чувство безопасности. Не стоит доверять ему.

– Не может быть, чтобы мы здесь были не одни, такая тишина кругом.

– Это обманчивое впечатление.

Разумеется, Кира все понимала, но слегка подтрунивать над Лесом ей очень нравилось.

– Ах, да кому я нужна, – она шутливо отмахивалась.

Он взял ее за плечи и, развернув к себе, отчетливо сказал:

– Мне. Обещаете, что больше никогда так не будете делать?

– Конечно. Давайте, пожалуй, вернемся в лагерь. Мне ужасно хочется есть, и если я что-нибудь в этом понимаю, то ужин никто, кроме нас самих, готовить не станет.

– Безусловно. Но Коля уже организовал кашеваров. Так что наша очередь будет в следующий раз. Кстати, вы знаете, что плазмоиды, которые и являются одной из целей нашей экспедиции, очень не любят загрязненные места?

– Да что вы говорите, неужели?

– Неподалеку от Москвы есть лесная поляна, где их было всегда видимо-невидимо. И мы несколько лет подряд ездили туда, чтобы их наблюдать. И вот недавно приезжаем – а там самая настоящая свалка устроена. Пластиковые бутылки, нечистоты… И никого… Ни одного плазмоида.

– Интересно, а на грязь душевную они так же реагируют?

– По моим наблюдениям – нет. Но я могу ошибаться. Поскольку плазмоиды усиливают все эмоции, которые испытывает человек, то людям с неустойчивой психикой к ним лучше не приближаться. Видел даже в прессе обвинения их в суициде.

– Неужели?

– Вполне допускаю такое. Плазмоиды – они как катализатор. С чем к ним придешь, то вдвойне и получишь. Здесь, в Кавказских горах, их часто видят над дольменами. Почему – пока никто не смог объяснить. Вот Николай и загорелся идеей попасть сюда и попробовать «пообщаться» с аномальными объектами.