Тигр. История мести и спасения
Шрифт:
Наряду с другими публикациями эта статья привлекла внимание международных природоохранных организаций к проблемам Приморского края и дала необходимый толчок к попытке их разрешения. Именно тогда начала обретать форму идея о создании команды высококвалифицированных профессионалов, призванной противостоять браконьерам и контрабандистам, а также вести работу среди местного населения с целью снижения вероятности конфликтов между тигром и человеком. Именно тогда это начинание получило необходимую финансовую поддержку из-за границы. Больше всего усилий с российской стороны приложил Владимир Щетинин, но сама концепция и методология, заложенная в основу инспекции «Тигр», принадлежат Стиву Галстеру. Галстер — не ведающий страха легендарный американский следователь, невероятный красавец под два метра ростом. В течение двадцати пяти лет он занимается расследованиями и разоблачениями, препятствуя торговле людьми, оружием и животными в Азии. Им разработан целый ряд программ по защите живой природы, которые
Галстер приехал в Россию, вооруженный обширными связями и умением убеждать людей. Кроме того, он хорошо сознавал необходимость соблюдения баланса между профессиональным обучением представителей охраны правопорядка, вооружением, оперативностью реагирования и видеосъемкой операций. Галстер назвал новую организацию «Операция Амба», а Щетинина назначил «командором Амба», но в России прижилось другое название — инспекция «Тигр». Галстер и Щетинин прекрасно сработались; к началу 1994 года они добились статуса инспекторов для своих сотрудников, нашли средства для покупки грузовиков, видеокамер, раций и униформы, обратившись в английский фонд по защите тигров Tiger Trust и Всемирный фонд дикой природы (World, Wildlife Fund). Дело пошло на лад, и к 1997 году в Приморье действовали полдюжины полностью экипированных бригад инспекторов.
По чистой случайности примерно в то же время стартовал еще один совместный российско-американский проект: в 1989 году, еще до того, как браконьерство достигло критических масштабов на Дальнем Востоке России, в Айдахо прошла конференция под открытым небом, в которой приняли участие российские и американские биологи, занимающиеся изучением крупных представителей кошачьих. Американцы изучали жизнь горных львов, отслеживая их перемещения при помощи радиоошейников. Русские предложили совместно провести аналогичное исследование жизни амурских тигров. В январе 1990-го двое ученых из Института дикой природы Хорнокера в Айдахо (Hornocker Wildlife Institute) отправились в Приморский край, чтобы посетить Сихотэ-Алинский заповедник — биосферную резервацию общей площадью 4000 км2, расположенную на тихоокеанском склоне хребта Сихотэ-Алинь.
Американцев потрясло увиденное, и спустя два года, в феврале 1992-го, когда амурских тигров начали истреблять в масштабах, невиданных с начала двадцатого века, Обществом сохранения диких животных (Wildlife Conservation Society) был запущен проект под названием «Сибирский тигр». Дейл Микель, некогда занимавшийся изучением жизни лосей, а незадолго до этого завершивший годичный проект по изучению тигров в Непале, участвовал в предприятии с самого начала и до конца. В 1995 году к нему присоединился Джон Гудрич, и с тех самых пор они совместно с российскими коллегами занимались выслеживанием, отловом и снабжением радиоошейниками тигров в Сихотэ-Алинском заповеднике. Благодаря их усилиям была составлена более полная картина поведения, привычек и потребностей амурского тигра. В рамках проекта большое внимание уделяется защите животных, и тем не менее за прошедшие годы некоторое количество снабженных ошейниками тигров было истреблено браконьерами, несмотря на то что они обитали на охраняемой территории. Сихотэ-Алинский заповедник считается главным районом размножения амурского тигра, и по этой причине одна из шести бригад инспекции «Тигр» приписана именно к нему.
Владимир Щетинин поставил Труша во главе отряда, курирующего Бикинский район — северо-западную часть Приморья, включающую область слияния рек Бикин и Уссури. Труш к тому времени уже около пяти лет жил и охотился в этих краях, так что выбор Щетинина был удачным. Вместе с женой Любой Труш устроился в Лучегорске, шахтерском городке с тридцатитысячным населением, где поезда Транссиба останавливались не более чем на пять минут. Город построен странно: до вокзала добираться минут двадцать, причем по размытой дороге, но для Приморья это дело обычное. Заселение Сибири и Дальнего Востока преимущественно происходило по указке ЦК КПСС: в Москве или, на худой конец, в Иркутске разворачивали карту и выбирали место с прицелом на конкретное производство. Впоследствии в этом месте появлялся город, поселок или деревня — как правило, для этого использовался принудительный труд заключенных или солдат, что в России практически одно и то же. Строительство велось в сжатые сроки, об отдаленном будущем никто особо не задумывался, и скудный быт этих наскоро возведенных поселений навевает мысли о плохо замаскированном ГУЛАГе. Основные дороги отмечены контрольно-пропускными
Американская писательница, приглашенная читать лекции в одном из сибирских вузов, назвала лишенный какой-либо эстетики советский урбанистический стиль «убийственным модернизмом» [14] . Лучегорск, примостившийся на краю внушительного угольного карьера, является классическим примером этого стиля. Город образован нелепым скоплением затхлых многоквартирных коробок, беспорядочно разбросанных вдоль разбитых дорог. В ряде случаев среди этих обшарпанных домишек под паутиной проводов можно найти газон с подобием детской площадки — поломанные горки и качели выглядят так, словно пережили стихийное бедствие. На улице на удивление мало детей, еще меньше собак, зато полно кошек — они словно слились с окружающей действительностью. Дом Труша расположен неподалеку от главной городской площади, отмеченной некогда обязательным памятником Ленину. Лучегорский Ленин — двухтонный гипсовый бюст — обращен лицом к электронному табло термометра, большую часть времени показывающему минусовую температуру, и вождь Страны Советов взирает на него из-под снежной шапки. Невдалеке виднеется кусочек дряхлого, хотя и весело раскрашенного колеса обозрения, давно уже не работающего.
14
«убийственным модернизмом»: Hudgins, Sharon. The Other Side of Russia: A Slice of Life in Siberia and the Russian Far East, c. 150.
Лучегорская угольная электростанция, приткнувшаяся за спиной гипсового вождя пролетариата, самая крупная в области, и ее дымящие трубы видны за восемьдесят километров. В Лучегорск, расположенный в десяти часах езды на поезде от Владивостока и четырех от Хабаровска, никто не приезжает без необходимости, но то же самое можно сказать о большинстве дальневосточных городков. В Приморском крае есть куда более крупные города, но даже там приезжего могут встретить вопросом: «Ну и каким ветром тебя занесло в эту жопу мира?» Юрий Труш здесь личность известная, и ему часто доводится пожимать руки, обниматься или дружески похлопывать знакомых по плечу при встрече. Однако для Владимира Маркова у него было припасено другое приветствие.
Когда Марков был еще жив, Трушу довелось побывать в его хижине лишь однажды. Летом 1996-го, за полтора года до трагедии, Труш и Александр Горборуков во время очередного обхода обнаружили мертвого барсука. Он лежал в котелке, опущенном в протекавший неподалеку от хижины ручей. Марков был дома, и Труш потребовал у него объяснений. Марков сильно нервничал, придумал корявую историю про то, как барсук попал в котелок, якобы его загрызли собаки. Труш пристально посмотрел ему в глаза, а затем вынул нож и вскрыл одну из ран на барсучьем теле, быстро ощупал ее и извлек дробинку. Маркову ничего не оставалось, кроме как признаться. Поскольку у него не было ни охотничьего билета, ни разрешения на хранение оружия, Труш имел право без колебаний его арестовать. Однако он предоставил Маркову выбор: либо сдать дробовик, либо быть обвиненным по нескольким статьям. Марков артачился, пока Горборуков не указал на охотничий нож, для которого в то время тоже требовалось разрешение. «За нож дополнительно отвечать придется, — пообещал Труш. — Лучше сдай ружье, и мы оставим все как есть».
Марков сказал, что ему потребуется пара минут, и скрылся в лесу. Ради собственной безопасности браконьеры стараются не оставлять возле своих хижин улик, указывающих на их род занятий. Нелегальные гарпуны, как две капли воды похожие на трезубцы нанайских и удэгейских рыболовов столетней давности, разбирают на части: древки хранятся отдельно от металлических наконечников. Сети и капканы закапывают или прячут в дуплах деревьев. С ружьями сложнее. Их редко хранят внутри дома: резкие перепады температур приводят к образованию конденсата, и вследствие этого оружие ржавеет. Как правило, огнестрельное оружие заворачивают в бумагу или холст, чтобы оно проветривалось, а затем прячут в сухом месте где-то в лесу. Именно в такое место сейчас отправился Марков. Труш, приученный по возможности контролировать происходящее, взглянул на часы, отмечая время.
Трушу с Горборуковым не раз приходилось бывать в подобных ситуациях, и, пока секундная стрелка на часах описывала свои круги, они осмотрели помещение. Строго говоря, дощатая постройка Маркова с крошечным оконцем была не хижиной, а бытовкой — скромным строительным вагончиком, какие часто встречаются на стройплощадках в разных уголках России и бывших союзных республик. Колеса были сняты; с восточной стороны к бытовке примыкал грубо сколоченный навес. И навес, и бытовка были покрыты шифером. Инспекторы не стали составлять опись, но отметили нагромождение разнообразных предметов под навесом, преимущественно из области пчеловодства: металлические кюветы и бидоны, части ульев, ручная центрифуга для отделения меда от сот, маленькая тележка для перевозки воды, дрова, продукты.