Тигрица или котенок?

Денисон Джанель

Завтра, например?

— О, конечно. — Что-то она слишком легко согласилась. — Я все прекрасно понимаю. Ты сейчас занят.

Кайл опять встревожился. Что его дочь может знать о подобного рода занятости?

Они распрощались, и Кайл, положив трубку, вышел на балкон и уставился на вечерние тени.

— Держу пари, этот ребенок растет слишком быстро, — сказал он скорее себе самому, чем Джэйд.

Семнадцать лет — от ее первого зуба через балетные выступления к первой машине — пролетели. И его не было рядом в самые важные годы жизни

дочери. Именно это беспокоило его больше всего, несмотря на то, что он считал их с Джэйми Энн решение правильным на той стадии жизни. Хотя теперь он уже не всегда так считал. Иногда ему было обидно до смерти.

— Ты скучаешь по ней, правда? — тихо спросила Джэйд.

Кайл запустил пятерню в волосы, вдруг почувствовав себя гораздо старше своих тридцати пяти лет.

— Да, скучаю. Редких визитов и телефонных звонков явно недостаточно.

И всегда было недостаточно, но он убеждал себя, что так лучше. Его дочери лучше с Джэйми Энн и Тони. Возможно, это было правдой, когда Кристи была совсем маленькой. Он тогда еще не созрел для отцовства. Не смог бы стать для Кристи опорой и образцом для подражания.

Кайл иногда задавал себе вопрос: а что, если бы Кристи родилась позже, когда он уже не был так упрям, не бунтовал против отца? Вероятно, жил бы где-нибудь на окраине в собственном доме с женой и «двумя с половиной» статистическими детьми, а не продолжал твердить себе, что он убежденный холостяк и ни в ком не нуждается.

Джэйд оперлась о стену рядом с ним.

— Почему ты не женился на матери Кристи?

Он не увидел в ее глазах осуждения, лишь легкое любопытство.

Ему нравилось верить, что «не жениться на Джэйми Энн» было самым ответственным решением его жизни.

— Потому что мы оба поняли: ничего из такого брака не выйдет. Ни сразу, ни впоследствии… Мы оба были так юны, а я был совершенно необузданным. Я бы в конце концов взбунтовался, и мы бы возненавидели друг друга. Нам обоим хватило ума понять это. Брак только ухудшил бы нашу ситуацию.

К несчастью, и его, и ее родители сочли их решение безответственным и пришли в ярость, когда он «сбежал» от Джэйми Энн на флот. Хотя родители Джэйми Энн давно простили его, собственная семья оказалась не такой великодушной.

— В первые годы Джэйми Энн было трудно, но потом все сложилось как нельзя лучше. Она нашла чудесного мужа, который просто молится на нее, а у Кристи теперь очень приличный отец.

Джэйд легко погладила руку Кайла.

— Ты хороший человек. Кайл.

— Почему ты так решила?

— Потому что ты небезразличный. Потому что Джэйми Энн и Кристи самые важные люди в твоей жизни и ты ставишь их счастье выше своего.

Ее замечание ошеломило Кайла. Неужели Джэйд понимает, как ему бывает тяжело мириться с принесенной ради Джэйми Энн и Кристи жертвой? Как тяжело следить за взрослением дочери по письмам, телефонным звонкам и фотографиям?

— Не делай из меня героя, Джэйд, — сказал он грубее, чем намеревался. — Просто мне повезло,

что все сложилось удачно.

— Кроме отношений с твоей семьей.

— Это и не могло быть по-другому.

— Но разве ты сам не заслуживаешь счастья?

— А кто говорит, что я несчастлив? — возразил он, чувствуя себя загнанным в угол.

— Думаю, тебе это известно лучше, чем кому бы то ни было.

Кайл нахмурился. Он доволен своей жизнью, но солгал бы, если бы начал отрицать ощущение душевной пустоты, мучившей его чаще, чем хотелось бы признавать. И в последнее время он то и дело спрашивал себя, не упустил ли чего-то важного в жизни. Конечно, можно попытаться убедить себя: мол, бар заменяет любовницу, работники — семью, а ресторан — ребенка, что он и делал не раз.

Когда же всего этого стало явно недостаточно?

Он взглянул на женщину рядом с ним и понял, что именно она заполнила пустоту и украсила его жизнь. Рядом с ней он чувствовал себя достойным.

Она принимала его со всеми совершенными им ошибками… Он всегда уклонялся от обязательств, так почему же прикидывает теперь, как славно было бы возвращаться домой к Джэйд каждый день и спать с ней каждую ночь?

— А как насчет тебя, Джэйд? Ты счастлива?

Она насторожилась.

— В некотором смысле — да.

— А в другом?

Он ясно видел: Джэйд поняла, о чем он спрашивает, но все еще не хочет раскрываться перед ним.

Он лишь пробудил ее желания, но не добрался до чего-то более важного.

— Не знаю, — прошептала она.

Достаточно честный ответ. Кайл решил развеять напряжение:

— Видишь ли, совсем не так я собирался провести этот вечер.

— Я тоже, — призналась она. Ее голос внезапно охрип, а глаза потемнели.

Потянув Джэйд к дивану, Кайл усадил ее и, сев рядом, вручил маленькую коробочку.

— Открой свой подарок.

Она колебалась пару секунд, затем сдернула бант и бумагу, приподняла крышку и, охнув, изумленно взглянула на Кайла. Ее палец скользнул по золотому ножному браслету, очень изысканному.

— Кайл, это слишком дорого.

Ему так не казалось.

— Тебе нравится?

— Конечно, но…

Он прижал пальцы к ее губам, подавляя протесты.

— Тогда ты должна надеть его и наслаждаться.

Сделаешь это для меня?

Джэйд отвела его руку с невероятно нежной и чувственной улыбкой.

— Да. Может, ты наденешь его сам?

Кайл ухмыльнулся.

— С удовольствием.

Он встал перед Джейд на колени, надел браслет ей на лодыжку и, глядя в глаза, погладил ногу.

— Тебе идет. Соответствует твоему свободолюбию, твоей дерзости и чувственности.

Джэйд покраснела и опустила голову, любуясь сверкающим подарком.

— Спасибо, мне очень нравится.

«Я влюбляюсь в тебя», — вдруг подумал Кайл, и эта мысль подействовала на него как хороший удар в челюсть. О господи… он не знал, готов ли к этому. Не знал, сможет ли сделать Джэйд счастливой.