Тигриный лог

Чеснокова Юлия Олеговна

Хлюпая сандалиями в грязи, выгваздав подол хакама, я прорывалась сквозь ветер и сражалась с ливнем, особо яро обозлившимся на меня и решившим размочить меня между могилами бодхисатв. Возможно, я не та персона, что имеет право тревожить их покой на ночь глядя. Но я достигла цели и, положив ладонь на дверь, собрала её в кулак и замолотила со всей силой, чтобы продраться через шумовую завесу грозы. Дверь быстро открылась, предварительно озарившись светом в узкой щели под ней. На пороге предстал Лео, удивленно обнаруживший меня в таком месте, в такой час. Мокрая, как смотавшаяся с тонущего корабля крыса, дрожащая и давящая стенания, я буквально прыгнула внутрь, обхватив Лео вокруг талии, уткнувшись в его грудь носом и зарыдав. Меня били рыдания, и я тряслась от них,

не в состоянии что-то с этим сделать.

– Ты… тебя обидел кто-то? – взволновано спросил Лео. Я не могла ответить, меня душили слезы. – Кто что сделал? Тебя кто-то тронул? От кого ты бежишь?

– Мне… мне плохо! – прорвалось из меня. Я крепче сомкнула его в своих объятьях. Он не отпихивался, видя мою невменяемость. – Мне очень плохо, Лео! Я так хочу, чтобы всё в этом мире было иначе…

Я почувствовала руку на своей голове. Проведя по ней, ладонь погладила мой затылок. Ощущая себя кошкой, которую Лео подобрал на улице, и собирается накормить, я почувствовала себя немного лучше.

– Я закрою дверь? – это была просьба отпустить его. Одумавшись, я разомкнула руки и дала ему зайти себе за спину, чтобы запереть дверь, которая металась от порывов ветра, забрасывая внутрь влагу. Я обернулась. Подо мной образовывалась лужа. Мы посмотрели друг на друга. Лео отвел глаза сверху и опустил их до низа, глядя, как темнеет деревянный пол подо мной.

– Прости…

– Ничего, - Лео обошел меня и снял полотенце с крючка рядом с узкой кроватью. Протянув его мне, он тихо вымолвил: - Тебе надо выговориться?

– Нет, мне нужно присутствие кого-то, кто всё обо мне знает. Даже не так. Мне нужен друг, - уточнила я, понимая теперь, что в сестры напрашиваться – дурацкая затея. Я приняла полотенце и принялась вытирать лицо и сушить волосы. – Я не могу сейчас остаться в одиночестве. Мне страшно.

– Из-за грозы? – невинно предположил Лео. – Если ты боишься её, то оставайся, - я не успела сказать, к счастью, что обожаю это погодное явление, поэтому привратник, чутко среагировавший на слово «друг», отзывчиво предложил мне всё, что мог. Я удовлетворенно кивнула. Выходить и лезть вверх по тому бедламу, что творится снаружи, желания не было. Пусть поутихнет, а то, чего доброго, я сверну себе шею. – Тебе надо переодеться, а то заболеешь.

Я посмотрела на Лео, на котором отпечаталась намокшим узором моя хватка, как второй пояс на длинном ночном халате. Сама я была без единого сухого сантиметра, и теперь, избавившаяся от внутренних отрицательных страстей, я ощутила холод. Домик не обзавелся отоплением или обогревателем, так что с холодами тут определенно станет невыносимо. Да и сейчас уже сделалось не слишком комфортно.

– А тут есть сменная одежда? – я посмотрела на шкаф и прикроватную тумбочку. Многометрового гардероба спрятать негде. Лео подошел к шкафу и достал из него свою форму привратника.

– Только это, - он положил вещи на постель. Ага, а вот переодеться-то негде. Комната всего одна, без разделителей и ширм. Если я долго буду думать, то Лео, чего доброго, попрется на улицу, дабы не смущать. Но я же уже оголялась при нем, чего я рисуюсь? Стиснув зубы, я принялась развязывать пояс и раздеваться. Молодой человек опустил глаза – это единственное, что он мог сделать.

– Спасибо, - я надела его рубашку и она оказалась настолько велика, что я утонула в ней, как китайский фонарь в ночном небе. Хакама уже и натягивать не стоит. – Спасибо, что позволил остаться. – Лео кивнул, приняв благодарность и не поворачиваясь. Он сел на кровать, сцепив перед собой руки и уставившись на них. Я приблизилась и, посомневавшись, опустилась рядом. Глядя на него, будучи вблизи, я осушила свои слезы. Но терзающее желание сделать его счастливым меня не оставило. – Можно я возьму тебя за руку? – Лео выпрямился, уставившись на меня. Посмотрел

на свою ладонь, повертел её перед собой. Наверное, прикидывал, что в этом нет надобности, искал оправдание для этого. Не знаю, что он там решил, но в результате протянул её мне. Я схватила её, скрестив пальцы, свои и его. Моя ладонь была намного меньше его. – Ты такой большой… это здорово.

– Почему? – напряг брови Лео.

– Ну, это говорит о силе, о том, что ты сможешь защитить. Да и вообще, девчонки любят высоких и крупных ребят. Это красиво, им это нравится, - парень приподнял наши держащиеся руки и стал разглядывать их. Мне хотелось хвалить его, убеждать, что он самый лучший, что он самый нужный, необходимый, замечательный. – И вообще, фигура у тебя – идеальная! – произнесла я то, что пришло в голову. – Хотя кубики я не видела так хорошо, как кубики Чимина. Может, в них и уступаешь, - пошутила я, зардевшись. Что я несу? Как обычно, пытаясь разрядить обстановку, напрягаю её сильнее. Лео опустил взгляд к своему животу. Он-то смотрел на него, а я невольно бросила взор ниже. Там тоже было кое-что, о чем я у него ничего не знала. Но вряд ли попытки узнать воспримутся с радостью парнем, у которого было такое детство. Я опять вспомнила обо всем и помрачнела. Лео замер, недвижимый, словно я его на цепь посадила, а не за руку взяла. И она грозила ударить током, если он шевельнется. – Это как бы был намек, что ты мог бы показать мне свои кубики, - не к месту уточнила я. Молодой человек, расправив плечи, опять уставился на меня.

– Тебе нравится смотреть на такое? – О-о, опять эта тонкая грань, за которую он хочет меня выпихнуть, чтобы предать анафеме.

– Нет-нет! – заверила я. – Мне… мне нравится смотреть на тебя, - я вспыхнула, сказав правду. Он стянул губы в узел, задумавшись. Моя рука стала покрываться мурашками. Если бы он её не держал, я бы тронула его плечо, провела по спине. Почему меня так тянет к нему прижаться и обнять? Что за параноидальные тенденции?

– Это неправильно, - заключив что-то там для себя, выдал он.

– Пусть так. Но в этом нет ничего плохого, - твердо поставила я точку. – Люди рождаются голыми, и в их наготе нет греха, иначе природа бы сочинила нас уже со штанами. Тебе неприятно было, когда я разделась? – пошла я напролом. Участившееся дыхание выдало усиленную работу мозга Лео. Пропустив часть ответа, он выдал:

– … но это неправильно.

– Что я раздевалась перед тобой? Или что?

– Что я видел это, ты же не какая-нибудь… - Лео запнулся. Я поняла, о ком он, о чем он. Но он не знал, что я теперь читаю между строк. Как он был мил в этой растерянности! Как он забегал глазами, ища подходящее оправдание!

– Я спрашивала о твоих ощущениях, - прекратила я его метания. – Я тебе неприятна? – То, что он меня не боится, мы разобрались. Но мне очень нужно знать, как он ко мне относится. Я хочу, чтобы он признал во мне не просто какую-то девчонку, а приятную, потому что… потому что я влюбляюсь в него?! Мои глаза ошалело взглянули на него. Я… влюблена… в Лео?! Разве можно? Разве позволительно? Барабанная дробь… и очень уместно было бы, чтоб в этот момент он третий раз изрек «это неправильно!». Похоже, я относилась к нему примерно так же, как Ви ко мне, только вдруг… или не вдруг? Вроде что-то такое уже теплилось во мне, иначе, почему так больно стало от его боли? Почему я неслась, сломя голову, в ночи, сюда? Лео покачал головой. Это означало, что я ему не противна. – Тогда… тогда… - теперь гипервентиляция пошла у меня. Стыд. Срам. Но я скажу это. Кто-то же должен это сделать в его жизни! Он выйдет через месяц из Тигриного и окажется перед лицом неизвестности. Я должна, должна! – Тогда поцелуй меня, пожалуйста, - не вырвав руки, Лео так дернулся, что дернул и меня. Он непонимающе вглядывался в меня. – Пожалуйста, не думай, что это как-то… плохо, неправильно. Я… я не просто так этого хочу. И да, я хочу этого, - призналась я нам обоим.