Тигры Редфернов
Шрифт:
– Я был абсолютно бесполезен, – ответил Бреннон, смягчившись, тем не менее, после отличного рагу из ягненка. – На кой я вообще вам нужен? Как приманка?
– Я заинтересован в вас как в руководителе, а не в пушечном мясе.
– Угу, много я там наруководил... сами бы справились.
– Но с вашей помощью они справились лучше.
– А что до пушечного мяса, – желчно заметил комиссар, – то вы сами убедились, насколько дурная это идея. Видели, что было с Двайером? А уж он-то навидался всякого за свою жизнь, да и с последствиями разгула нежити дело имел. Как вы себе представляете вербовку обычных
– Никак, – честно ответил Редферн. – Но надеюсь, что вы представляете. Поэтому и предлагаю вам...
– А кто компенсирует им их разрушенную жизнь? Как вы сможете оплатить то, чего они лишатся по вашей милости? У них никогда не будет ни семьи, ни нормальной жизни, и вряд ли кто-то из них доживет до старости. Об этом вы подумали?
Энджел опустил взгляд в чашку с кофе и пробормотал:
– Нет.
Маргарет сжала его руку и осуждающе посмотрела на Бреннона.
– Вы ведь не придаете этому значения, верно? – сухо спросил комиссар. – А зря. Нанимая людей на службу, вы должны ответить на их закономерный вопрос – что они с этого получат. А если их служба – это рисковать своей шкурой, то одним жалованьем вы не отделаетесь. Так что я могу предложить им, а? Кроме того, что они увидят больше адских тварей, чем в состоянии придумать поповский стеномаз для картинки Страшного суда?
Редферн поднял на него глаза:
– А вы будете? Ну, предлагать?
– Тьфу ты, – Бреннон с досадой отхлебнул кофе. Вот же упертое существо! – На кой че... зачем я вам сдался? Мне уже пятьдесят! Старость на пороге, а вы... вот, кстати, служащим полиции положена государственная пенсия. Чем дольше выслуга и выше чин – тем больше. А вы что предложите?
– Нууу, старость... – пироман окинул комиссара взглядом и переглянулся с Маргарет. – Пусть вас это не заботит. У вас, в конце концов, будет исключительная супруга.
Натан чуть не захлебнулся кофе.
– Чего?! – грозно спросил он.
– Ну, дядя, перестань, – вмешалась малолетняя нахалка, – все же знают, что миссис ван Аллен вот-вот загонит тебя в церковь. Вот ты вернешься и...
Бреннон вцепился в сладкий кренделек. Впервые в жизни он поймал себя на том, что хочет осмотреть замок пиромана несколько раз от подвала до крыши.
***
Перед уходом Энджел, как и обещал, оставил ей книжку с заботливо размещенными закладками, подписанными "Мужчины", "Женщины" и "Процесс". Маргарет послушно начала читать, и не позднее чем через пять минут весь ее мир рухнул. Анатомический атлас открыл ей такие бездны, о которых она и не подозревала! Сперва она в ярости бросилась на поиски наставника – как он мог ТАКОЕ от нее скрывать?! Однако Энджел предусмотрительно исчез, не оставив ни единого намека на то, куда именно.
Пришлось дочитывать, то и дело заливаясь жгучей краской. Тем не менее, невзирая на бунтующую стыдливость, любопытство в конце концов оказалось сильнее, и Маргарет, изрядно потрясенная тем, как на самом деле устроена каждая женщина, перечитала все дважды, а отдельные места – и трижды. К третьему разу пошло легче.
Изучив анатомический атлас вдоль и поперек, Маргарет к вечеру готова была вцепиться в наставника, как хорек в курицу, но когда он вернулся, весь в пыли, грязи, потрепанный, хоть и довольный – все это напочь вылетело у нее из
"Едва ли ему это нравится со мной, – грустно подумала Маргарет и поскреблась в дверь. – По сравнению с какой-нибудь женщиной... поопытнее".
– Да, – приглушенно донеслось из кабинета, и мисс Шеридан вошла, прижимая к груди анатомический атлас. Наставник нежился в большом кресле у камина и, увидев ее в обнимку с книгой, насмешливо поднял бровь.
– Я, наверное, кажусь вам полной дурой, да? – пробормотала жертва просвещения и робко присела на краешек кресла напротив.
– Вы маленькое невинное создание, – добродушно отозвался Энджел и тут же хмыкнул: – Хотя теперь уже и не такое невинное.
Маргарет снова стала розоветь. До нее наконец дошло, от чего так бурлили ее родители и дядя. Она смущенно заерзала, из-под ресниц разглядывая Энджела и терзаясь вопросом, который не могла внятно сформулировать даже в мыслях.
– А... вы... ну, вы...
– Маргарет, – серьезно спросил он, – по-вашему, я их отстегиваю, когда вы рядом?
Девушка покраснела, зажмурилась и в отчаянии уткнулась лицом в атлас.
– Ну же, идите сюда, – Энджел взял ее за руку и потянул к себе; Маргарет тут же забилась поглубже в кресло. – Вы теперь будете меня избегать?
Рядом зашуршало, и рука наставника легла ей на плечо.
– Вы меня боитесь? – тихо спросил он. Девушка выглянула из-за книжки: Энджел стоял рядом и внимательно, с тревогой смотрел на нее.
– Нет, – подумав, решила она и взяла его руку. От одного воспоминания о том, как она выглядела, Маргарет пробрала мелкая дрожь. Энджел прижал ладонь к ее щеке. Вдруг на глазах девушки выступили слезы – она так упорно отгоняла кошмары, которые мучали ее после бегства с корабля, но они все возвращались и возвращались… неужели ей никогда не забыть!..
Энджел забрал у нее атлас, за которым она спряталась, поднял Маргарет и усадил к себе на колени. Девушка съежилась.
– Поплачьте, – шепнул он. – Теперь можно.
Маргарет уткнулась ему в плечо и сдавленно всхлипнула. Энджел поцеловал ее в висок и прижал к себе. Слезы вдруг потекли, как вода, сами собой. Девушка молча прильнула к наставнику всем телом, не в силах справиться с дрожью, которая била ее все сильнее. Энджел не отпускал Маргарет, поглаживая по голове, касаясь губами ее лба – в тишине, без слов, пока слезы не кончились. Она утерла глаза кулачком и пробормотала:
– Это из-за меня... с вами сделали...
– Глупости, – Энджел дал ей платок. – Он бы в любом случае перешел к пыткам, потому что я не собирался с ним разговаривать. И потому, что такие, как он, всегда этим заканчивают.
– Но... но они делали с вами ужасные вещи...
– Не хуже, чем я уже переносил. По крайней мере, они не делали ужасных вещей с вами.
– Но Энджел! – в смятении воскликнула Маргарет. – Почему же вы им просто не сказали...
– Я никогда не говорю с ними, – угрюмо ответил Энджел. – Никогда ни о чем не говорите с ними и никогда ни о чем их не просите. Они истязают других исключительно ради своего удовольствия.