Тихая бухта
Шрифт:
Димка продрог от этой сырости, и оттого, что мгла и неизвестность пугали его, ему казалось, что пароход заблудился.
Но тут загрохотала якорная цепь, выходя из клюза. Резко прозвенел судовой телеграф. «Алеут» замедлил ход. Якорь тяжело бухнулся в воду, подняв столб брызг. Цепь со скрежетом поползла вниз, в морскую глубину, потянулась вдоль борта, к корме и напряглась, вздрагивая от тяжести судна, которую нужно было сдержать. С мостика спустился помощник капитана. Он увидел Димку с отцом. Они стояли у штормтрапа, готовые в дорогу. Увязанные вещи лежали на
— Вот тебе и Тихая бухта. Приехали, путешественник!
Димка отодвинулся от помощника и посмотрел за борт. Приехали! Но вокруг ничего, кроме тумана. И Димка подумал, что помощник сам тоже ничего не знает.
И в самом деле, пароход гудел долго — так долго, как может кричать только человек, заблудившийся в лесу. Потом он замолк. Помощник прислушался. Откуда-то донесся звук, которого Димка не мог определить.
— Стреляют! — сказал моряк. — Молодец наш капитан — даже в таком тумане провел пароход куда надо.
— А кто стреляет? — встревоженно спросил отец Димки.
— Жители стреляют, чтобы место указать, куда наш кунгас должен идти на выгрузку. Тут ведь не везде можно выгрузиться.
С корабля спустили кунгас. И Димка с отцом по штормтрапу стали сходить вниз.
Димка судорожно вцепился в руку отца. Но и тот держался неуверенно. Подкидываемый волною, кунгас толкался в конец трапа, трап вздрагивал; веревки, на которых он держался, тоже трепетали.
Впрочем, все это, очевидно, казалось страшным только Димке, потому что один матрос подбодрил его:
— Не бойся, парень, не жмурься! Дальше воды не упадешь.
Кунгас отвалил от «Алеута», и сразу тот пропал из виду. С берега время от времени доносились выстрелы. Потом их заглушил ровный грозный гул. Димка шепотом спросил у отца:
— Это что такое?
— Это бар, — ответил помощник капитана и пояснил: — Прибой, идущий в устье реки. Он поднимает большие волны.
Скоро стал виден берег; на нем горели костры, суетились люди, что-то крича. Высаживаться можно было сразу на землю, но сбоку била высокая волна, и брызги от нее залили вещи и пассажиров. Димка вымок до нитки.
На берегу к ним подошел приземистый широкоплечий человек и, пристально вглядываясь сквозь сумрак в лицо отца, спросил:
— Вы новый лесничий будете?
— Да, — ответил отец.
— Я объездчик. Пундык Савелий Петрович. Будем знакомы!
Он протянул свою широкую ладонь, в которой совсем потерялась рука нового лесничего, и предложил проводить начальника до его квартиры в поселке.
Подхватив пожитки, Димка с отцом пошли, куда указывал объездчик.
Дорога, была скверная. Димка то и дело спотыкался о какие-то коряги и пни, валявшиеся вокруг.
— Дорог у нас тут нету, — сказал объездчик. — Место глухое, таежное…
У Димки сжалось сердце. И пароход, который за десять дней пути надоел ему, теперь показался родным домом. Захотелось обратно на пароход.
Но,
Димке не понравилось новое место. Гористый берег был загроможден валежником, нанесенным прибоем. По берегу реки Тихой в беспорядке раскинулись бревенчатые избы, потемневшие от ветров и дождей.
Димке с отцом пришлось жить в одной из таких изб. Правда, внутри было чисто и уютно. Но сразу же за плетнем, который окружал двор, начиналась тайга. Громадные лиственницы вперемежку с кедрами карабкались на сопку. Их крепкие корни вылезали из земли. Они цепко хватали каменистую почву.
Взбираясь все выше и выше, деревья все теснее жались друг к другу. В глубине они сливались в сплошную стену. Димке думалось, что через эту стену никто — ни зверь, ни человек — не проберется.
По ночам прилетавший с севера ветер раскачивал деревья и выл на разные голоса.
В первые дни Димка не отваживался уходить далеко от дома. Погода стояла скверная. Ветер рвал туман, но был не в силах одолеть его. Где-то в вышине солнце старалось пробраться через его мглистую пелену, маяча мутным светлым пятном.
И однажды оно разыскало какую-то лазейку, протянуло в нее свои лучи и раздвинуло в тумане окна. Ветер, наконец, оторвал туман от земли, разметал в клочья, и они растаяли в теплом воздухе.
В этот день отец подарил Димке охотничий винчестер. Он обещал объяснить сыну, как надо обращаться с ружьем, но забыл. А Димка не стал дожидаться, пока отец вспомнит. Он захватил винчестер, заряженный отцом, и отправился на охоту.
Облитая ярким солнцем бухта, река и поселок теперь казались Димке другими. Он с удивлением глядел вокруг.
Деревню окружали сопки. Их склоны, обращенные к реке, густо заросли травой, кустарником и лесом. Теперь, когда солнце осветило их, они переливались всеми оттенками зеленого и синего. Тут были и темно-зеленые сосны, и голубоватые кедры, и светло-зеленые березы.
Никогда не приходилось Димке видеть такой чащи. Сквозь густую траву с трудом продирались ноги. В ней стрекотали кузнечики. Ожили и замелькали стрекозы, сверкая своими прозрачными крыльями. Прогудела мимо пчела, села на цветок, раздвинула лапками тычинки, сложила крылышки, и Димке было видно только ее полосатое брюшко. Оно то светлело, то темнело: пчела, собирая цветочную пыльцу, ровно дышала.
Удивительно было в лесу!
Веками стоявшие деревья росли каждое по-своему. Вот совсем круглое, как шар. Кажется, тронь только его — покатится. А рядом — прямое, словно египетский обелиск, какие Димке приходилось видеть на картинках. Пролетов между ветвями почти не было видно, так густо они сплелись. Димка нырял туда, точно в пещеру. Он шел, не чуя под собою ног, оглядываясь и рассматривая диковинную заросль.
Тайга! Так вот она какая!
ГЛАВА ТРЕТЬЯ