Тихая музыка за стеной (сборник)
Шрифт:
Леон уехал, а через полгода вернулся обратно.
Все это время ему казалось, что он – в аквариуме. Сидит на корточках и не дышит. Сколько можно не дышать? Необходимо вынырнуть и набрать полную грудь воздуха. А воздух – это Ариадна.
Леонард попробовал заливать тоску алкоголем, но становилось еще хуже. Он заметил: когда ему хорошо, то от алкоголя становится еще лучше. И наоборот. Если плохо – то еще хуже. Полный тупик.
Леон придумал причину.
Леон взял такси и поехал на Шаболовку.
Ариадна вышла из проходной. Увидела Леонарда. Решила, что у нее галлюцинации. Откуда ему здесь взяться? Наверное, просто мужик, похожий на Леона. Но мужик подошел. Это он. Его запах, слегка апельсиновый. Галлюцинации не пахнут.
– Это ты? – на всякий случай спросила Ариадна.
– Это я, – подтвердил Леон.
Поехали в «Арагви». А куда же еще?
Все обсудили без лишних слов.
– Я без тебя не могу. И не буду, – просто сказал Леон. – Я решил развестись с женой.
Ариадна обежала глазами любимое лицо. Он устал, оброс, вылезла щетина. Как партизан, который пробирался через территорию врага и наконец вышел.
– Тебя погонят с работы, – сказала Ада. – У вас разводы не поощряются.
– У кого «у вас»?
– У шпионов.
Леон молчал. Не опровергал и не соглашался. Потом сказал:
– Как будет, так и будет. Я готов сменить профессию.
– Тебе не дадут работать. Нигде.
– Как будет, так и будет…
Ариадна не могла поверить: неужели всё это: его лицо, руки, его тепло и его дыхание – все это может стать ЕЕ. Надвигалась перемена участи. Однако всякая перемена несет в себе нечеловеческие усилия и полный разгром.
Все оказалось не так страшно.
Профессию менять не пришлось. Леонард оказался ценный кадр, такими не бросаются. Начальство попробовало отговаривать, стращать, но Леон не пугался, стоял на своем. В результате решили не применять санкций, все оставить как есть. Сделать вид, что не заметили. Была одна жена, стала другая. На анкете не особенно отражается. Да и времена – не сталинские. Помягче стали времена, что там и говорить…
С начальством обошлось. А вот с семьей оказалось труднее, чем он думал.
Он долго скрывал от Зои свое землетрясение, но шила в мешке не утаишь. Зое доложили. Она немедленно вернулась в Москву.
– Это правда? – спокойно спросила Зоя.
– Правда.
– Что ты решил?
– Развестись. Я ухожу.
– Володе скажешь сам, – постановила Зоя. – Иди и скажи.
Леонард медлил. Ноги налились тяжестью, как у каменного гостя. Зоя взяла
– Говори! – приказала Зоя.
Десятилетний Володя сел на кровати. Устремил на отца свои круглые, такие любимые глаза.
– Володя… Я ухожу от вас, но я вас не бросаю…
– Куда? – не понял Володя.
– Папа полюбил другую женщину и другого мальчика, – объяснила Зоя.
– Это правда? – удивился Володя.
– Нет. Неправда. Я люблю только тебя.
– Тогда почему ты уходишь? – Володя смотрел на отца.
– Из-за внутрисемейных отношений.
– А что это такое?
Володя смотрел и ждал. Он был еще маленький, чтобы понять. И только чувствовал, что в воздухе растворилось что-то ужасное. Хотелось закричать.
Леонард не мог больше смотреть в глаза сына. Он как будто заглянул в свое предательство.
Повернулся и вышел из комнаты. Еще никогда ему не было так тяжело.
На другой день к Зое прибежала соседка со скандалом. Оказывается, Володя подбивал ее сына Вадика к игре на риск: перебегать дорогу перед носом проезжающих машин. И они перебегали почти под колесами грузовиков и легковушек.
Зоя вошла к мужу и сказала:
– Вот чего ты добился. Мальчик хочет покончить с собой.
Леонард обмер и пошел к сыну.
– Зачем ты это делаешь? – спросил он.
– Я хотел доказать.
– Что доказать?
– Что мне ничего не страшно.
– И смерть?
– В том числе.
– А кому доказать? Мне?
– В том числе.
– Не делай так больше. Я тебя прошу.
– А тебе какая разница? Ты же уходишь.
– Нет. Я никуда не ухожу.
Леонард решил остаться в семье. Жертвовать сыном он не мог.
Ариадна тем временем объяснилась с Осей.
Ося держался стойко, скрывал уязвленное самолюбие. Посоветовавшись со своим папашей, решили поделить имущество на три части. Две трети Ариадне, поскольку у нее ребенок, а треть себе.
Ося оставил Ариадне квартиру, но мебель забрал. Мебель была антикварная, из карельской березы с бронзой. Осин папаша разбирался – во что надо вкладывать деньги.
Ариадна осталась в голых стенах, но с крышей над головой. Первое время ели на подоконниках, подстелив газетку. Спали на полу, на матрасах.
Леонард медлил. Не шел в новую жизнь с газеткой на подоконнике. Дело, конечно, не в газетке, а в близких людях.
Раньше ему казалось, что все будет проще: и сын при нем, и любимая женщина. Но нет… Случилось буквально землетрясение, земля обетованная раскололась до ядра. Сын ходил подавленный. Зоя каждый вечер уходила в ванную плакать, пускала воду, чтобы не слышно было рыданий.