Тихая сатана. Кража. Сенсаций не будет
Шрифт:
И все–таки это письмо, если б меня попросили, я бы на месте тех творческих работников подписывать не стал. Я думаю так потому, что знаю финал истории. А финал трагичный.
Юрия Белецкого освободили досрочно. Он устроился на работу тихую и необременительную. Все мечты о Заполярье забылись. «Нам на Большой земле уютнее, – говорил Юрий, когда речь заходила о его юношеских увлечениях. – Амундсена из меня не получилось, но денежный полюс можно открыть и в Москве».
Желанного полюса он не открыл, только попытался открыть. Но касса
На этот раз он знал, как действовать. Его никто не втягивал и дурно не влиял на него. Теперь он сам втянул в это ограбление мальчишку и девчонку, с которыми познакомился на улице. Для них он был «балагуром и весельчаком».
У этого ограбления была своя коротенькая предыстория. Дело в том, что девчонка работала на заводе и ведала в своем цехе кассой взаимопомощи. Мальчишка дружил с ней. И деньги из кассы взаимопомощи они оставили в ресторане с помощью Ю. Белецкого.
В тот же вечер он сказал:
– Если спохватятся, тюрьмы не миновать. Предлагаю хороший выход…
И они пошли втроем – мальчишка, девчонка и рецидивист Ю. Белецкий с пистолетом в боковом кармане плаща.
Не знаю, появится ли новая статья в газете о Юрии Белецком, о том, как он становится на честный путь, и будет ли новое письмо за многими уважаемыми подписями.
Мне хотелось бы, чтобы мать Юры не писала нового письма. Не обходила с ним знакомых и родственников. Ее горе понятно. Она мать. Но, думая о своем сыне, зачем забывать о других детях? Например, о тех же мальчишке и девчонке, которых совратил ее сын.
И еще одно мне хотелось бы добавить. Преступники охотно играют на материнских чувствах и на отношении окружающих к горю матери, но вспоминают они о своих несчастных матерях, только лишившись свободы. Как часто приходилось мне читать ходатайство о сокращении срока наказания или о помиловании со ссылкой на страдание своей несчастной матери! Спрашивается: на что же делается расчет? На человечность. На природную доброту людей. Редко кто останется глухим к горю матери. Но ведь есть и другие матери – жертв преступления. О них авторы ходатайств тоже должны помнить.
ЕЩЕ РАЗ «ЗА» И «ПРОТИВ»
Однажды я высказал в «Литературной газете» свое мнение по поводу виновности и наказания. Свою позицию высказал довольно обостренно и получил огромную почту. Приведу на выбор несколько выдержек из этих писем. «Сам человек в первую очередь виноват в совершении преступления и должен безусловно нести полную ответственность по закону. Без скидки» (М. Самсонов, г. Кишинев).
«Каждый, совершивший зло, должен быть сурово наказан. Но суровость не должна быть в большом сроке. От долгосрочного наказания все перегорает и от раскаяния остается пепел» (осужденный Г. Тополян).
«Раскаялся преступник, осознал свою вину – ну и что ж? Является ли это причиной для его освобождения? По моему
«До сих пор только и писали, что за преступление каждого подонка несут ответственность общественные организации, и только об их ответственности речи не было. От излишнего либерализма к преступникам страдают честные люди» (работники лаборатории московского НИИ).
«Люди, подыскивая оправдание и обстоятельства для преступников, портят нашу молодежь. Любой мерзавец будет только смелее хвататься за финку, кол и камень, изображая из себя жертву обстоятельств» (Е. Горелов, г. Богульма).
«Мой сын сидит уже третий год. Я мать. Кто лучше меня знает его? Он не преступник. В драке ударил другого. Разве от того, что он посидит еще два года, здоровье у потерпевшего прибавится? Сын осознал все. Неужели на свободе он принесет меньше пользы, чем в заключении?» (Е. Карпова, г. Саратов).
«Хочу сразу предупредить Вас, что я преступник–рецидивист. Пять раз я совершал преступления, и пять раз мне предоставляли возможность исправиться, пересмотреть свою жизнь и стать настоящим человеком. Отбывая наказание, я никогда не допускал нарушений установленного режима. Получал поощрения и всегда освобождался досрочно. Может быть, потому что обходилось так легко, все сроки моего наказания не давали положительного результата. Видно, у меня не было своей личной ответственности. Сейчас сижу за разбой. Осужден к 10 годам» (М. Климов).
Больше всего писали о конкретных людях, их конкретных делах, конкретных причинах преступления и последствиях.
Встречались в письмах и самые крайние суждения. Одни ратовали за жестокость вообще, другие за мягкость вообще.
Для чего же существует наказание? Конечно, не для удовлетворения чувства мести. Главное не только кара, но и перевоспитание, а процесс перевоспитания сложен и труден.
Не всегда на этом пути нас поджидают удачи. Но если удача все–таки приходит, если выигран еще один бой и в жизнь возвращается нравственно здоровый человек – поверьте, победа стоила затраченных усилий.
Вот письмо, полученное мною от двух одесских рецидивистов.
«Очертя голову бросаемся в начатый вами разговор.
Нас двое: Кузьма и я. Оба мы – преступники, пишем из заключения. Разговор буду вести от нас двоих, мы одногодки и оба – одесситы.
Не подумайте только, что мы хотим достичь какой–то цели, «подъехать» к вам в знакомые и выкроить для себя какую–то личненькую пользу, – не собираемся.
Мы подлецы настоящие (в крайнем случае я), и никаких снисхождений нам, и особенно мне, – не надо!