Тихая сатана
Шрифт:
– Фантастика! – воскликнула Тамара.
– Сегодня все по-скромному. А вообще, чего скрывать, – постарался, конечно, – бесхитростно ответил Гурам. – Это в честь тебя, – он взял с подоконника бутылку армянского коньяка «Ахтамар».
– Спа-си-бо, – с улыбкой протянула Тамара и с интересом взглянула на этикетку. – Ого! Пятнадцать лет выдержки!
Добродушный, без обычной грубоватости, Гурам сейчас располагал к себе. Напевая, он умчался на кухню и вскоре вернулся в комнату с большой тарелкой горячей картошки. Торжественно поставил ее на стол…
– Вот теперь – порядок! Не картошка, а халва! Ну
Тамара вытащила из сумочки небольшую коробку:
– Это тебе, Гурам! На память о дне рождения и о нас! Гурам открыл узкую коробку. Галстук и индийские запонки очень подходили к его кремовой рубашке.
– Спасибо, друзья!
Виктор вручил хозяину томик Ахматовой.
– Это тоже от нас.
– Ого! Я долго искал эту книжку. Гурам быстро перелистал страницы.
– Вот!
Любовь покоряет обманно, Напевом простым, неискусным. Еще так недавно – странно Ты не был седым и грустным.
– И вот еще, послушайте, – он перевернул несколько страниц.
Я с тобой не стану пить вино,Оттого что ты мальчишка озорной.Знаю я – у вас заведеноС кем попало целоваться под луной.– А что еще там про любовь? – спросила Тамара. Простые ее слова: «А что еще там про любовь?» – смутили Виктора. Ему показалось, что интерес Тамары к ахматовским стихам нечто большее, чем восторженная любознательность. Это неожиданное чувство осталось в нем надолго…
– Хватит, – ответил Гурам, – декламировать – не моя специальность. Давайте лучше выпьем зато, чтобы в жизни не целоваться с кем попало. – И стал разливать вино.
Прозвучали тосты за здоровье и успехи Гурама, за его дом. Виктор от волнения говорил не очень складно, но зато искренне. Гурам не остался в долгу. Поднял рюмку за родителей, за дружбу. Сказал о счастии первой любви. Расстегнув ворот рубашки, он стал рассуждать о дружбе.
– Вы самые дорогие мои друзья. Потому что вы искренние, а все остальные хитрят. За вас я черту душу отдам… – И он снова потянулся к бутылке.
– Не надо, – попыталась остановить его Тамара.
– Ты что? Кто видел Гурама Тарголадзе пьяным? скривив губы, обиженным тоном спросил он. – Никто! Я трезвее трезвого. – Он вытер разгоряченный лоб скомканной салфеткой. – Давайте еще по одной. Душа праздника требует.
Тамара вздохнула.
– Последнюю, и хватит. За счастливую жизнь!
– За жизнь? За счастливую? – Гурам с любопытством взглянул на них, взяв веточку кинзы, принялся неторопливо ее жевать. – Жизнь прекрасная штука, если ею правильно пользоваться. Правда, сейчас возможности не те, но весной я покажу вам настоящую жизнь. Разверну по первому классу! – Словно споткнувшись, он замолчал.
– О чем говоришь, Гурам? Жизнь и так хороша. Без разворотов. Да и что ты можешь? – спросила Тамара с усмешкой.
– Я? Плохо меня знаешь! Скажи, ты видела когда-нибудь настоящую жизнь? Имеешь понятие? В жизни не просить – брать надо. Вот и вся премудрость.
Неторопливо потягивая вино, он рассказывал о тех, кто и без
Тамара с потешным ужасом спросила:
– Тебя тоже к безделью тянет?
– С чего ты взяла? – посерьезнел Гурам. – Не скрою, мне совсем не хочется вкалывать у станка. Днем работать, ночью работать лишь для того, чтобы на склоне лет обзавестись мебельным гарнитуром, цветным телевизором или даже автомобилем. Как видишь, я обошелся без самоотверженной работы, а имею все, о чем можно мечтать.
– Значит, были другие работы. Ты о них не говоришь. Фраза не смутила Гурама.
– Допустим, были. На моей дудке много не наиграешь. Приходилось и изворачиваться. Зато теперь я самостоятелен… Теперь своей жизнью доволен.
Виктор нахмурился. Уж очень непривычной для него была философия Гурама.
– Это чепуха. Ты повторяешь чужие слова, – сказала Тамара.
– Все что сказал – правда! – убежденно произнес Гурам. – Скажи, кому не хочется жить хорошо и весело? Не скажешь! Тогда зачем обманывать себя?
– Жить весело – хорошо! О чем спорить? – примирительно проговорил Виктор. – Но только не в ущерб другим.
– Слушай, дорогой, – Гурамом овладело веселое настроение. – Согласись, жить на малых оборотах неинтересно. Каждому хочется развернуться… Разве не так? Только годы летят быстро, а человек продвигается медленно. Это учитывать надо!
– Развертываются разными способами, в зависимости от цели, – сказал Виктор.
– Это само собой! Но цель-то у многих одна, а возможности разные. Вот и стоят они друг против друга, кулаки выставив. – Гурам презрительно скривил губы. – Только сильный всегда берет верх над слабым. Это закон жизни. Она ловко тасует людей. Естественный отбор. Всему есть противовес.
– По-твоему выходит, – сказал Виктор, – одни обязательно должны страдать, другие радоваться, одни смеяться, другие плакать. А надо, чтобы все смеялись и радовались. Разве для нормальной жизни нужно, чтобы кто-то врал, пугался, ставил подножку?..
– Хочешь, чтоб все? – воскликнул Гурам. – Какие они красивые! Какие честные! Какие скромные! Не смеши! Запомни, чем выше забор, тем лучше сосед. Поэтому не требуй от меня героизма. Я пожить хочу. Вот когда все люди станут добрыми, тогда и я стану как они, а сейчас расстилаться перед другими не намерен. Чего ты хочешь?
Слова Гурама раздражали Виктора. Раздражали до того, что захотелось встать и уйти. Но он ответил прямо:
– Хочу учиться.
– Учиться? – хмыкнул Гурам. – Я в детстве тоже мечтал все знать, но вскоре понял, что все уже сделано без моего ума. Скажи, дорогой, а для чего ты хочешь учиться? Чтобы все знать или чтобы возвыситься над другими? А может, чтобы получить много денег? Тогда молодец. Хорошие деньги – хорошая жизнь. Только их надо иметь смолоду. В старости зачем они? – Гурам вспомнил, что еще недавно на него многие смотрели свысока. Говорили: «Он звезд с неба не хватает…» – Теперь в моей жизни все встало на место, – продолжал он. – Как меня раньше звали? Гошка! А теперь по отчеству величают. – В его голосе прозвучали нотки превосходства.