Тихие шаги в темноте
Шрифт:
Пулемётные очереди похожи на стрекот сверчков, и к ним все привыкли, как привыкают к слишком громкому бою часов в гостиной, мешающему спать. Сложнее с бомбёжками — они происходят чаще, более неожиданно, и с каждым новым днём они приближаются, становясь отчётливее. Дети спокойны, им это нравится, развлечение в реалии, ничего не надо придумывать, только подыгрывай; а вот их мамулям не до смеха. Кажется, они боятся даже больше, чем те, кто непосредственно стоят за воротами, охраняя нас от вторжения.
Между домами прогуливается патруль: всего по городу ходит человек десять из милиции, присланных почти одновременно с тем, как стала слышна канонада.
Брат ещё с детства учился в кадетском корпусе, их возили на военную базу, поэтому у меня есть основания верить его рассказам. Он говорит, что милиция передвигается так тихо либо в военное время, либо при специальных операциях, когда требуется незаметно пролезть ко врагу. Их в кадетском корпусе тоже обучали в своё время технике скрытого передвижения, но они были в предназначенной для этого форме, и без нагрузки.
Ещё брат рассказывает, что вообще-то военные во время боя не носят тяжёлую броню, которая у них может достигать веса в сто килограмм и даже более. Снятие брони происходит с тем расчётом, что на открытой местности прямое попадание снаряда смертельно, а осколком ранит до пожизненной покалеченности. Поэтому солдаты частенько бегают без брони, надеясь на авось.
Сегодня мы с братом помогали родителям укреплять наше временное пристанище на случай нападения. Мне, как старшему, выпала роль носильщика тяжестей, а брат укладывал всё и крепил. В целом работа шла быстро, хоть мы и работали не в полную силу. Видимо сказалась слаженность и чёткое распределение обязанностей: каждый занимался только своим делом, не влезая и не советуя. Мы работали около четырёх часов, после чего отец объявил перерыв перед обедом, который я и использовал для того, чтобы записать свои мысли. Меня уже зовут к столу; на сегодня, думаю, хватит записей — предстоит ещё много работы, продолжу завтра.
Хм, занятно, память начинает меня подводить с первых же дней ведения записей — уже начал понемногу повторяться.
Несколько месяцев назад по стране прошла серия террористических актов, как их называли в СМИ. У нас же, в поселении, как, впрочем, и вне его, это называли революцией и сменой власти. Ну, это кому как больше нравится; наш городок оставался довольно нейтральным, разве что только различные разговоры были, но никто не брал в руки оружия и не писал краской на стенах.
Сейчас сложно вспомнить, из-за чего это всё началось. Кажется, кого-то из оппозиции правительства посадили без оснований, из-за чего оппозиция взбунтовалась, а впоследствии под давлением власти раскололась на несколько частей. Эти части стали устраивать междоусобицы, подкладывая друг другу свинью, что только укрепляло позиции правительства, и ухудшало положение противников. В итоге они настолько переругались между собой, что совсем исчезли, разбежавшись кто куда. Случилось то, чего ждали многие, и чего они же боялись — со сцены ушли мелкие, но сильные игроки, чуть не поубивав друг друга.
Это было давно, лет пять назад, мне тогда было шестнадцать лет, а моя мать работала в единой и сильной тогда оппозиции. Работа была не очень видная и перспективная — переводчик. Но именно эта профессия позволяла ей присутствовать на многих переговорах
Так вот, всего пару-тройку месяцев назад началось то, что с самого начала окрестили «Сопротивлением», как бы банально это не звучало. Местами точечно появляются какие-то люди, устраивающие поджоги и нападения.
Очень сложно описать те чувства, которые переполняют людей. Всё, что я здесь описываю — это лишь отзвук того, что происходит на самом деле. Я перечитал на досуге свои записи, и пришёл к выводу, что не смог описать на должной высоте ситуации, которая сложилась не только в городе, но в стране. А меж тем все эти акции не просто так, у них есть смысл и даже запланированность. Будем ждать.
Сегодня поймал себя на мысли, даже не на мысли, а на мимолётном видении из прошлого. Ведь в начале всего этого локального конфликта я сам хотел быть в составе сопротивления, ведь что-то меня толкало, несмотря на здравый смысл, велящий не влезать.
Странно, очень странно: из города не выпускают жителей. Количество милиции увеличилось чёть ли не вдвое, патруль меняется каждые семь-восемь часов, дежурят круглые сутки, не снимая дозор. На вышках сидят по два человека, как это и должно быть в военное время. Ходят слухи, что всю прошлую ночь, пока все спали, к главным воротам подъезжали грузовики без номеров и опознавательных знаков, а милиция почти всей своей массой выгружала из них большие деревянные ящики. Хотя я и не видел этих ящиков, а также ума не приложу, где б они могли их спрятать, но, если это правда, то, скорее всего, это оружие. Похоже, будто идёт подготовка к войне. Но ведь сейчас нет войны, разве не так?
А с утра, когда мой брат, проснувшийся раньше меня, вышел прогуляться на улицу и решил выйти за ворота, путь ему преградили двое в форме. Он сперва не понял, что происходит, поэтому быстро вернулся домой, поднял меня и родителей. Сейчас уже на уши поднят весь город, люди толпятся у ворот и громко что-то обсуждают. Пойду и я узнаю, в чём дело.
Что-то непонятное, совсем непонятное творится. Те двое у ворот говорят, что по приказу правительства город находится на осадном положении, введён карантин и комендантский час. Из города никого не выпускают, равно, как и в город никого не впускают, ворота закрыты, выставлены дозорные. Попытки что-либо разузнать не привели к результатам, а, напротив, получили достаточно грубый отпор и напутствие не вмешиваться до специального распоряжения.
Никто ничего толком не понимает, все высказывают свои мысли на общее обсуждение. Занятно наблюдать, как умные и образованные люди, из которых в основном сформирован наш город, под действием непредвиденных обстоятельств превращаются в дикую толпу с коллективным разумом. Выдвигаются самые разные предположения, однако самые популярные — это вариации на тему надвигающейся войны. Поскольку все коммуникации обрезаны, а милиция молчалива, основная мысль засела у всех в голове.
Мать говорит, что запасов у нас хватит на пару недель, а дальше, возможно, поможет огород и природа. Негласно она призывает нас к действиям. Она не говорит этого, но это заметно по её глазам, по её действиям.