Тихие убийцы. Всемирная история ядов и отравителей
Шрифт:
То же касается и рицина, и ботулотоксина, и цианида, и большинства прочих отравляющих веществ, потенциально пригодных для террористических атак, если их распылять в воздухе. Наибольшую эффективность на самом деле дают спорадические нападения — то тут, то там, лишь бы поднять уровень страха в обществе: ведь и случаи с рассылкой спор сибирской язвы в США у многих и многих вызвали тревогу и панику, однако на самом деле погибли очень немногие. Массовые убийства вызывают состояние ужаса, однако случайно происходящие убийства еще более страшны для граждан.
Когда секта «Аум Синрикё» совершила атаку с применением зарина на линиях токийского метро в 1995 году, погибло 12 человек, хотя пострадало около 1000 человек. В 2003 году, после вторжения в Ирак, которое должно было остановить якобы имевшуюся опасную программу развития химического и биологического оружия в этой стране, оказалось, что иракцы не использовали против наступающей армии ни то ни другое. Создается впечатление,
Отравляющие газы и нервно-паралитические средства могут приводить к невероятным опустошениям, однако сегодня уже прошли те дни, когда их использовали в целях геноцида, по той простой причине, что сегодня окажется невозможным скрыть подобную трагедию. А вот бактерии могут оказаться куда более коварными и незаметными отравителями.
В своей книге «Чумные войны», вышедшей в 2000 году. Том Мэнголд и Джефф Голдберг утверждали, что в годы апартеида агенты правительства ЮАР уничтожили, вероятно, около 200 человек из числа своих противников с помощью еды и напитков, в которые были подбавлены бактериальные препараты. Кто-то тогда хорошо понимал, на что они идут, — ведь бактерии и крошечные животные организмы гораздо дольше отравляли крупных животных, а также человека, чем человек использовал яды.
Глава 10
Ядовитые клыки и жала
Только такому хитрому, жестокому злодею, прожившему много лет на Востоке, могло прийти в голову прибегнуть к яду, который нельзя обнаружить химическим путем. В пользу этого яда, с его точки зрения, говорило и то, что он действует мгновенно. Следователь должен был бы обладать поистине необыкновенно острым зрением, чтобы разглядеть два крошечных темных пятнышка, оставленных зубами змеи.
116
Пер. М. Чуковской.
Примо Леви [117] восхищался тем, как насекомое «…в своем мозгу, весящем доли миллиграмма… способно хранить знания о ремесле ткача, гончара, шахтера, убийцы-отравителя, охотника, умеющего ставить капканы, и кормилицы». Убийство совершается в этом случае автоматически — ведь ядовитым насекомым не приходится размышлять, решать этот вопрос, поскольку яд вырабатывается у них на молекулярном уровне.
Почти в каждом классе животных, кроме птиц, представлен хотя бы один ядовитый вид. У млекопитающих, пожалуй, лишь самец утконоса вырабатывает яд в своем организме, у ящериц, наверное, лишь ядозуб, однако в остальной части животного мира немало существ, у которых есть средства защиты, вырабатывающие яд. Морская звезда «терновый венец» из Красного моря, конусы (брюхоногие моллюски), жаба ага, бразильская гусеница Lonomia obliqua, у которой яд куда сильнее, чем у многих змей, и еще множество других ядовитых видов.
117
Леви Примо (1919–1987) — итальянский поэт, прозаик, эссеист, переводчик. химик но профессии.
В «Оксфордском словаре английского языка» есть три примечательных слова. Конечно, примечательных слов в нем куда больше, но эти три как нельзя лучше подходят к тому, о чем рассказывает эта книга. Одно из них — «токсикомания», то есть патологическое, болезненное желание употреблять ядовитые вещества, а другие два — «токсикофобия» «токсифобия» — оба обозначают состояние навязчивого страха, боязни быть отравленным. Как правило, настоящих, чистых токсикоманов, тех, кто жаждет вкушать отравляющие вещества, не так-то много, хотя бы потому, что они, как правило, имеют обыкновение куда-то пропадать с горизонта после того, как с ними познакомишься, а вот токсикофобы задерживаются надолго.
В Австралии, например, которую немало людей робкого десятка считают прибежищем ужасающих, вызывающих страх животных, 1800 человек ежегодно погибает в дорожных происшествиях, 120 от ножевых и 60 от огнестрельных ран, но только 4 от змеиных укусов, по 2 от пчел, акул и от удара молнии, 1 от
В рассказе Конан Дойля «Пестрая лента» Холмс рассказывает об экзотических змеях из Индии — и от этого по спинам британцев в XIX веке бежали крупные мурашки… Этот страх поддерживали и книги таких людей, как сэр Джозеф Фейрер [118] , который долго и тщательно изучал ядовитых животных Индии. Мне недавно случайно попалась на глаза вырезка из журнала «Ланцет» от 17 декабря 1870 года: в статье говорилось, что за год зарегистрировано 11 416 случаев змеиных укусов, в том числе «6645 в Бенгалии, Ассаме и Ориссе, 1995 в Северо-Восточных провинциях, 755 в Пенджабе и 1205 в Оуде» и что «по оценке доктора Фейрера, на полуострове Индостан ежегодно от змеиных укусов умирают около 20 тысяч человек».
118
Фрейер Джозеф (1824–1907) — английский врач, с 1850 по 1873 работал военным врачом в Индии, в 1872 году опубликовал основополагающий справочник «Ядовитые змеи Индии», где подробно излагал физиологическое действие ядов на жертв укуса.
Фейрер начал свою карьеру врачом в военно-морском флоте, учился он до этого в медицинской школе при больнице Черинг-Кросс вместе с самим Томасом Хаксли [119] и нельзя исключить, что он знал в то же время и Эдварда Причарда (о котором упоминалось выше, в главе 2), поскольку оба они были в одно время приписаны к судну «Виктори», хотя бы номинально, — правда, к 1850 году Фейрер уже служил в Бенгалии. В 1859 году он был профессором хирургии в Медицинском колледже в Калькутте, а также сопровождал тогдашнего принца Уэльского (будущего Эдуарда VII) во время его поездки по Индии в 1875–1976 годах. Его книгу «Ядовитые змеи Индии» (1872, 1874) цитировал сам Дарвин, когда писал о ядах и об их воздействии на плотоядное растение росянку (Dwsera). К сожалению, как утверждают исследователи творчества Конан Дойля, писатель, по-видимому, не обращался к работам Фейрера, поэтому змею в «Пестрой ленте» не удалось отнести к какому-то конкретному, опознаваемому виду.
119
Хаксли Томас Генри (1825–1895), или, как его раньше называли в России, Гексли — крупный английский ученый-дарвинист, зоолог, антрополог, разработал основы классификации позвоночных, развил положение о единстве строения их черепа. В 1863 году, в своей книге «О положении человека в ряду органических существ», он впервые открыто заявил о морфологической близости человека и высших обезьян.
Именно Фейрер убедил Хаксли пойти помощником врача на военно-морское судно, таким образом направив на путь, приведший его в Австралию (вместе с Джоном Макгилливреем [120] они плавали четыре года вдоль берегов Австралии на фрегате «Рэтлснейк», то есть «Гремучая змея» — чем не уместное название?..). Во время этого путешествия он и встретил в Сиднее свою будущую жену, с которой они впоследствии создали знаменитую «династию Хаксли» [121] . Сам он прославился как страстный защитник идей Дарвина, его даже прозвали «бульдог Дарвина», и он блистательно отражал ядовитые нападки низколобых теологов, которые пришли в смятение от «чудовищной» теории эволюции, которую начал распространять Дарвин. В 1866 году Фейрер пригласил Хаксли приехать в Индию, чтобы провести там совместные лингвистические исследования, однако Хаксли с сожалением отказался от этой возможности (не пустили дела — лекции и проч.), и в результате Фейрер занялся ядовитыми змеями, создав свой труд, который был издан «с цветными иллюстрациями, сделанными рукой индийских художников» — что только заставило несколько поколений британцев еще больше страшиться змей…
120
Макгилливрей Джон (1821–1867) — шотландский ученый-натуралист, много сделавший для изучения Австралии во время трех экспедиций 1842–1855 годов.
121
У них было восемь детей, один из них стал писателем и издателем, однако куда больше прославились внуки Хаксли: Джулиан — крупный биолог, ставший первым директором ЮНЕСКО; Олдос — известнейший писатель; Эндрю — лауреат Нобелевской премии по медицине, президент Королевского научного общества.