Тихий городок

Серба Андрей Иванович

— Да, в твоих словах что-то есть, — задумчиво сказал лейтенант, сворачивая карту. — Будет время — обязательно присмотрюсь к тем островкам у родничка.

— А еще лучше — начни с этого, — посоветовал раненый. — Я все больше убеждаюсь, что неспроста пуганули нас немцы от тех мест. Даже если на островках ничего нет, оттуда кратчайший путь к дамбам.

— Там видно будет, — неопределенно сказал лейтенант. — Выздоравливай поскорее… Счастливо оставаться.

Он хотел уже отойти от телеги, но старшина, все время стоявший с ним рядом и

не проронивший в течение разговора ни слова, остановил его. Наклонившись над раненым, он легонько тронул его за плечо.

— Сержант, а как тот родник сыскать?

— Я отметил его на вашей карте.

Старшина фыркнул.

— Знаю я эти отметки на глазок. Да и цену довоенным картам тоже. Лучше расскажи человеческим языком, как выйти к роднику?

— Ты где родился? — спросил раненый, глядя на пластуна.

— На Кубани.

— А ты? — перевел он взгляд на лейтенанта.

— В Москве.

— Значит, болот не знаете и не понимаете оба, — подытожил услышанное раненый. — А потому нечего вам и объяснять, все равно ничего не поймете. Проводник вам нужен. Причем из таких, который здесь каждую кочку и камышинку знает. Иначе ничего путного из вашего похода не выйдет. Пойдете по шерсть, а вернетесь стрижеными… если вообще вернетесь.

— Не назовешь такого проводника?

— Знал нескольких, все со мной в разведке служили. Вот только не скажу, кто из них еще в живых числится. Слышишь, какая стрельба кругом? А если кто и жив, вряд ли вам отдадут: такие люди отряду сейчас позарез нужны. А впрочем, есть один на примете… Его вам как пить дать уступят.

— Кто он?

— Леший знает, все его Студентом величают. Сам из местных, до войны в консерватории учился. Приехал на лето к старикам отдохнуть, а тут вскоре и фрицы пожаловали. В первую же зиму явился в отряд, с тех пор при штабе и состоит.

— При штабе? Кто же его нам отдаст, такую важную птаху?

— Отдадут, — уверенно произнес раненый. — Он там писарчуком-переводчиком числится. Сейчас такое времечко, что не до писанины и разговоров, а на иное он не пригоден, квелый какой-то. Внутрях у него что-то жжет, да и кашляет без удержу. В нестроевых он у нас ходит. Но здешние места хорошо знает, вырос тут. Так что для ваших нужд его наверняка отдадут. Только нажмите на кого следует покрепче.

— Нажмем, сержант, — пообещал пластун. — Ну, бывай сто лет и гони от себя хворобу.

Старшина распрямился над раненым, шагнул к лейтенанту.

— Что, взводный, пойдем за проводником? И коли не дадут стоящего, захватим хоть этого музыканта…

Как и следовало ожидать, опытного проводника из отрядных разведчиков им дать отказались, но откомандировать Студента согласились. Тот оказался невысоким тщедушным пареньком с залитыми пятнистым румянцем щеками, узкими, как у подростка, плечами, с впалой грудью. Но в карте он разбирался неплохо, знал и нужный разведчикам родничок среди болот. Идти проводником Студент согласился без раздумий. Уже через несколько

минут он сидел вместе слейтенантом и старшиной над картой, намечая предстоящий маршрут.

Парень действительно оказался хорошим проводником. Выросший в этих местах, он прекрасно разбирался в сложной паутине извилистых, едва заметных в лунном свете болотных тропинок и звериных троп. Не заглядывая в карту и забыв о компасе, ориентируясь по звездам и с детства знакомым ему приметам, он уверенно вел маленький отряд в нужном направлении. Лейтенант вначале пытался контролировать маршрут движения группы по карте, но, убедившись, что в данных условиях это практически невозможно, всецело доверился проводнику.

Выступив в путь в сумерках, они двигались по болотам всю ночь. Едва начало светать и лес, высившийся до этого по берегам болота сплошной черной стеной, стал распадаться на отдельные деревья и кусты, партизан остановился.

— Сейчас лучше выйти на сушу, — тихо сказал он подошедшему к нему лейтенанту. — Стоит взойти солнцу, и мы станем видны с берега как на ладони. А уйти глубже в камыши нельзя — начинается трясина. Здесь же для выхода самое удобное место: сразу у берега овраг, который доведет нас почти к роднику.

— Найдешь на карте, где мы находимся?

— Конечно. Этот овраг один на всю округу.

Проводник всмотрелся в протянутую ему лейтенантом карту, уверенно ткнул в нее пальцем.

— Мы тут. А вот овраг, о котором я говорил. Если мы не выйдем на берег здесь, следующее подходящее место будет лишь через час ходьбы.

Лейтенант еще раз взглянул на карту, посмотрел на темнеющий впереди берег. Камыши подступали к нему почти вплотную и сразу переходили в густой десной кустарник. И если проводник не ошибся и они действительно там, где он указал на карте, недалеко от берега должен начинаться длинный, глубокий овраг, идущий к нужному им роднику. Но даже если партизан что-то напутал, им все равно необходимо выходить на берег. Не только потому, что скоро будет светать, но и чтобы сделать на суше точную привязку к местности. Лейтенант сунул карту в планшетку, поудобнее взял в руки автомат, снял его с предохранителя. Повернувшись к идущему за ним в затылок старшине, коротко приказал:

— Идем на берег. Передай по цепи — быть начеку.

Он хотел уже сделать первый шаг к суше, но пластун осторожно взял его под локоть.

— Подожди, лейтенант. В таком деле спешка ни к чему.

Он вытащил из воды палку, с которой шел по болоту, размахнувшись, далеко швырнул ее над верхушками камышей в сторону. Описав полукруг, палка с огромным всплеском упала в воду. И тотчас с берега взмыло в небо несколько ракет, и тишину ночи прорезала длинная пулеметная очередь. Струя трассирующих пуль хлестнула как раз по тому месту, где упала брошенная старшиной палка. А с суши уже поливал свинцом камыши и другой пулемет, наперегонки строчило несколько автоматов.