Тихий омут
Шрифт:
— Ладно, отдыхай, — говорила мама, выходя из комнаты. Я не чувствовала времени. Больно было только если начинала дышать, почему-то тогда грудь как железом охватывало, так что выдохнуть невозможно. Так что я не столько дышала, сколько ухватывала кислород маленькими кусочками. Лежать было легко, тело не требовало движений. Наоборот, когда мышцы напрягались становилось тяжелее. Может оттого, что рядом нет тепла другого человека. Не маминого, а тепла другого вида. Мужского.
В субботу я проснулась совсем другая. На лице была улыбка, немного бессмысленная,
Я умылась, почистила зубы и оделась. Я причесалась.
Мама встретила меня как ни в чем не бывало. Неужели ничего во мне не заметила? Странно как бывает, твоя жизнь ломается и катит в обратную сторону и кажется у тебя на лице написан ужас от движения назад, а проницательная мама ничего не видит.
После завтрака я помогла маме с уборкой. А потом несколько часов смотрела телевизор. Сегодня в моей голове возникало много интересных вопросов — как под столом появилась пыль, всего за неделю. Как она скапливается? Я обдумывала вопрос возникновения пыли, пока не пришла в себя от маминого вопроса, почему я уставилась в одну точку и застыла?
Почему в рекламах все так счастливы? Я видела их лица, это было нелепо — ощутить счастье оттого что купил зубную пасту определенной марки. Рядом с ними счастливые лица детей — разве они не самый серьезный повод испытывать радость? Неужели паста важнее?
Сквозь раздумья я слышала, как мама что-то спрашивала, и отвечала ей почти всегда быстро и правильно. Инстинктивно. Часто вспоминала, что надо как-то готовиться к разговору о переезде к Илье и пыталась подобрать убедительные доводы за.
Как там Илья? Как часто он проверяет почту, когда ждет письмо от нас? Какая у него погода за окном, светил ли солнце? Какой там в Канаде ветер, такой же как у нас?
Краем уха я услышала звонок в дверь. Надо написать Илье, спросить, как именно будет происходить переезд, какие будут нужны документы, но только не сегодня, пока я не была к этому готова.
— К тебе пришли, — раздался над ухом довольный мамин голос. Я повернула голову и увидела Кирилла. Он был хмурый, но выглядел очень настойчиво, как будто твердо что-то решил и отступать не намерен.
— Я на кухне, — мама посмотрела на нас поочередно и ушла. Чтобы оставить нас одних, разумеется.
Я смотрела на Кирилла. В голову медленно лез очередной вопрос. Почему он сегодня в рубашке? В футболке ходить куда удобнее, когда на улице +30. А вот когда одеваешь рубашку, да еще на пуговицах. Хотя… причем тут пуговицы?
О чем я вообще? Он слишком близко, слишком опасно.
— У-хо-ди — по слогам сказала я. Мое тихое озеро грозило взбунтоваться и вспенится волнами. Не хочу.
— Прости меня, — прошептал Кирилл. Он подошел ко мне так близко, что я почувствовала его запах. Говорят, именно запах отвечает за любовное влечение между людьми. Мол, подсознательно уловив, что запах подходит для появления полноценного потомства, люди
Его лицо было слишком близко. По воде пошла рябь, грозящая превратится в ураган.
— Расскажи мне, что не так. — просил Кирилл. — Я все пойму. Правда пойму, и смогу исправить. Мы все сможем решить вместе.
Просто химия!
Хорошо, что я почти не дышала.
— Что с тобой? — вдруг обеспокоено спросил Кирилл. Я почувствовала его руки на своих плечах. Это уже слишком.
Я шумно выдохнула, широко открыв глаза.
— У-хо-ди — сказала я из последних сил.
— Я уже не могу без тебя, — безжизненно отозвался Кирилл.
Пройдет немного времени и ему встретится другой человек, на которого сработает химия. Это очень разумное объяснение всему. Умные люди не зря это выяснили — знание подобных вещей должно защищать от этого дикого чувства. Чувства, что умрешь без него.
— Мама, — истерически крикнула я. Руки Кирилла меня отпустили.
— Что случилось? — мама входила в комнату. Кирилл все еще смотрел на меня, как будто не верил в происходящее. Потом он увидел, что мама насторожено за ним следит.
Он пробормотал что-то типа "всего хорошего" и ушел. Вода моей души потянулась за ним, меня покачнуло.
— Да что случилось-то? — удивленно спрашивала мама. Она села рядом, обняла меня за плечи.
— Не знаю, что у вас случилось, — привлек меня тихий мамин голос. — Но такого второго парня ты если и встретишь еще когда-нибудь, то очень нескоро. Подумай, стоит ли так себя мучить, ты как ватная кукла, тупо улыбаешься, и все время оглядываешься, как будто что-то потеряла.
Я удивленно повернулась к ней. Конечно же, она все видела! И не мучила расспросами! Мое сердце окружила нежность. Мама рядом, и это не даст мне утонуть, понемногу я приду в себя. Это был неплохой момент для разговора о переезде, но губы замерли и отказались говорить. Только не сегодня!
Чуть позже, попросил меня голос в голове, и я согласилась.
Еще неделю я провела дома. Нужно было позвонить на работу, чтоб договориться, когда можно зайти за расчетом и документами, но я отложила это дело до следующей недели. Мама меня совершено не трогала, это было лучшее из всего, что она могла сделать.
В пятницу начался дождь. Он тихо шуршал по асфальту и каждая его капля что-то размывала в моей душе. Он как будто со мной разговаривал, звал меня и пытался что-то рассказать. Он шептал мне что-то нежное, долго-долго. Каждая его капля переполняла мое озеро и я все время чувствовала — еще чуть-чуть и вода понесется темным потоком и смоет меня совсем.
В субботу погода не изменилась. Серая улица из моего окна была похожа на картинку депрессивного художника.
Я старалась туда не смотреть, а вода все еще прибывала. Вечером мне пришлось очень медленно ложится на кровать, чтобы себя не расплескать. Я спала на спине и старалась не дышать.