Тихий остров (сборник)
Шрифт:
— Моя бы воля — я бы этому бездарю ни копейки не выделял! Уж куда лучше Красицын! Тот, по крайней мере, архитектурный институт закончил.
— Простите? — поднял брови Гуров. — Что за Красицын?
— Вы что, не знакомы с этой историей? — в ответ удивился Фоменко.
— Просветите, сделайте одолжение, — попросил Лев.
Фоменко, почувствовав себя на высоте оттого, что обладал сведениями, скрытыми от полковника МВД, откинулся в своем кресле и заговорил:
— Красицын тоже подрядчик. И он принимал участие в тендере — в том же, что и Рожков.
— А Гришечкин? — непонимающе спросил Гуров.
— В том-то и дело! — подхватил Фоменко. — Гришечкина там вообще и близко не было! Он участия в тендере не принимал! Однако в последний момент вдруг выясняется, что заказ на строительство гостиничного комплекса получает Рожков, а на кафешки — Гришечкин. А Красицын просто вылетел ни с чем!
— Интересно, — покусав губу, сказал Гуров. — А чем сейчас занимается Красицын?
— Да кто ж его знает? — пожал плечами Фоменко. — Я за ним не слежу. Наверное, зубы точит.
— На кого? На Рожкова? Или на Гришечкина?
— Да это я так просто, к слову, — махнул рукой Фоменко. — Не в буквальном смысле! Ну, переживает, конечно. Я его как-то во «Флагмане» встретил, так он пьяный сидел и говорил, что непременно напомнит Рожкову, как тот его кинул.
— Не понял? Что значит кинул?
Фоменко вздохнул на недогадливость полковника и принялся объяснять:
— Ну, Красицын считает, что Гришечкин сговорился с Рожковым, заплатил и поэтому получил подряд.
— Он это вам лично сказал?
— Слухами земля полнится, — уклончиво ответил Фоменко. — К тому же пьян он был. Он вообще, говорят, последнее время во «Флагмане» просиживает и надирается каждый вечер. А что ему еще делать? Денег-то на строительство нет.
Гуров подумал, что все это действительно просто слухи. Говорит, говорят… Все это нужно проверить. А Фоменко ничего конкретного не скажет, он уже дал это понять. В целом предварительной беседой с директором «Юго-стронга» Гуров был удовлетворен. Плохо, конечно, что информации, полученной от него, было маловато, но он и не рассчитывал, что Фоменко вот так, походя, в разговоре вдруг выведет полковника на убийцу Мажарова. В конце концов, он просто подрядчик и мог осветить лишь отношения внутри этого круга. Но все-таки кое-что новое Гуров из разговора с Фоменко узнал. Теперь нужно было проанализировать это, подумать, сопоставить с рассказом Гришечкина, которого он также планировал посетить.
И еще нельзя забывать про Мажарова. Надо искать документы, искать людей, с которыми он мог делиться своими наработками. Не может быть такого, чтобы человек был полностью замкнут. У Мажарова не было семьи, жил он один, в этом городе приезжий, но, так или иначе, у него должен был быть кто-то. Человек не может быть полностью одинок.
Попрощавшись с Фоменко, Гуров спустился вниз, причем воспользовался не лифтом, а лестницей. Кивнув на прощание секретарше, он вышел на улицу и двинулся по ней в сторону, ведущую к остановке. И вдруг откуда-то сзади показалась
Гуров прошел еще несколько метров вперед, нарочно замедляя шаг — так, что «Дэу» оставалось либо ползти черепашьим шагом, либо вообще затормозить. Водитель выбрал второе, и тогда полковник, круто развернувшись, быстро пошел прямо ему навстречу. Уже приближаясь к машине, он увидел, что водитель пытается повесить на лицо маску равнодушия, однако Льву все это уже порядком надоело, и он решил незамедлительно прояснить хотя бы этот момент.
Резко остановившись возле «Дэу», он наклонился к полуопущенному стеклу и спросил:
— Может, не будем в кошки-мышки играть? Прямо скажете, что вам от меня нужно?
Увидев лицо водителя, Гуров понял, что уже видел его сегодня. Это был тот самый мужчина в джинсовой рубашке, что курил на крыльце Приморского ОБЭПа, когда полковник выходил из здания. Ему еще тогда показалось, будто он специально его дожидался.
Мужчина посмотрел на Гурова, вздохнул, потянулся в сторону и, открыв дверцу со стороны пассажирского сиденья, коротко бросил:
— Садитесь.
— Да я как-то не планировал совершать никаких поездок, — с усмешкой ответил Гуров. — Люблю пешие прогулки, знаете ли.
— Я из полиции, — произнес водитель, доставая свое служебное удостоверение. — Служу в ОБЭПе. А вы — полковник Гуров из Москвы, и мне нужно с вами поговорить. Поэтому и прошу вас сесть.
Гуров выпрямился, немного расслабившись. Похоже, напряженного диалога не предвиделось. Он взял удостоверение и раскрыл его. Сидевший перед ним мужчина был капитаном ОБЭПа Михаилом Ереминым.
— Так вы сядете? — настойчиво повторил водитель.
— Но поговорить можно и в более удобном месте, — уже мягче сказал Лев. — Вон кафе через дорогу, почему бы нам не пойти туда?
— Потому что там нас могут увидеть, — ответил Еремин, — а мне этого совсем не нужно.
Гуров бросил на него задумчивый взгляд и сел рядом, закрыв дверцу. Еремин сразу же поднял тонированные стекла и тронулся с места.
— Не беспокойтесь, я не собираюсь вас похищать, — усмехнулся он.
— Если бы я беспокоился об этом, то не сел бы в вашу машину, — усмехнулся в ответ полковник. — О чем вы хотели поговорить?
— О Руслане Мажарове. Я так понял, в ОБЭПе вам о нем никто толком ничего не рассказал?
— Допустим, — уклончиво ответил Лев.
— И не расскажет, — уверенно кивнул Михаил. — С ними уже поработали. Кого-то припугнули, кому-то приплатили. Так что никто ничего не скажет.
— А вы расскажете? — в упор посмотрел на него Гуров.
— По крайней мере, я буду с вами откровенен, — повернулся к нему Еремин.
— Почему я должен вам верить?
— А я и не призываю вас верить. Игры «верю — не верю» в детском саду заканчиваются. Но просто выслушать меня вы можете? А уж как относиться к моим словам, решайте сами. Вы же потом наверняка их проверите. Только сразу предупреждаю — сведений у меня негусто.