TiHKAL
Шрифт:
В основном, допрос развивался по такой схеме:
— Вот этот препарат, есть ли у вас квитанция о его покупке?
— Да, конечно — вот она.
— Могу я включить ее в свой отчет?
— Как вам угодно.
— Почему в вашей лаборатории мы нашли такое количество 2-СВ?
— Как я уже говорил вам… (и он повторял все то, что уже говорил в лаборатории, а мистер Гуд объяснял все простыми словами).
— А как вы используете данный химикат?
— Обычно для… (длинное перечисление химических реакций — перевод мистера Гуда)
Теперь даже мне было понятно, что эта проверка совсем не похожа на предыдущие, и что мистер Фоска —
Продолжая что-то записывать в свой блокнот, агент Фоска повернулся на стуле в мою сторону: "Понимаете, мэм, иногда друзья не говорят нам всей правды. А потом, ваш друг Пол мог не знать всех правил — он же был начальник, а не химик".
— Но ведь инспекторы DEA должны были знать все правила. Что же они ничего не сказали?
В голосе Фоски послышался оттенок нетерпения:
— Просто они были некомпетентны. К сожалению не все инспектора знают свое дело.
— О чем вы? — все еще не понимала я. — Все четверо? Некомпетентны?
На этот раз Фоска почти разозлился. Он взглянул на меня из-за своих бумаг и резко проговорил:
— Да, мэм, такое, к сожалению, случается.
Что он имеет в виду — некомпетентны? Не может быть! Должно быть он шутит. Но нет: этот человек не шутит. Он говорит мне — нам, что это его последнее слово, его окончательный ответ: бросайте, сворачивайте свою работу.
Наконец-то я начинаю понимать.
Как долго я не понимала!
Когда Шура снова сел за стол, вошел молодой японец из полиции штата и очень дружелюбно объявил, что никаких признаков преступной деятельности не обнаружено, и что господин доктор не должен забывать, что это всего лишь очередная проверка. Видимо, он пытался нас успокоить, и сам говорил с явным облегчением.
Ну, слава Богу, они хотя бы ничего нам не подкинули.
Следующий акт драмы был разыгран ближе к вечеру, когда мистер Гуд и Шура отлучились в кабинет. Агент Фоска пересел так, чтобы повернуться лицом ко мне, и достал из своего портфеля кипу бумаг. Даже со своего кресла я разглядела, что одна из бумаг — это ксерокопия нашего интервью, напечатанного полгода назад в одном контр-культурном журнале. Интервью предназначалось для книги, и мы были неприятно удивлены, увидев его в журнале, но ко времени инспекции мы уже забыли о нем. Я спросила: "Это у вас статья из журнала "Flying High"?
Фоска посмотрел на меня и совершенно серьезно ответил: "Да, вы пользуетесь успехом, и ваша слава часто вас спасала".
"Что"? — я была потрясена. Что он имеет в виду — "часто нас спасала"? От чего спасала?
Да и слава — это когда твое лицо попадает на обложку журнала «Ньюсуик» или «Тайм», а мы известны в очень ограниченном кругу.
— Давали ли вы запрещенные препараты членам вашей группы? — неожиданно сменил тему агент Фоска.
Я чуть не подпрыгнула на стуле. Что за дурацкий вопрос!
— Мистер Фоска, не забывайте, что все, описанное в книге — вымысел. Я имею в виду, конечно, первую часть.
— А некоторые считают, что там все правда.
— Что бы там люди не считали, это все вымысел.
— Если кто-нибудь из вашей группы сознается, что вы давали ему запрещенные препараты, если
— Это не может случиться, потому что мы никогда не давали людям запрещенные препараты.
Фоска погорячился. Ему не стоило заводить разговор о PIHKAL’е. Инспекция не должна иметь к книге никакого отношения. Они просто проверяют соблюдение правил техники безопасности, смотрят, нет ли признаков преступной деятельности — о книге речь не может идти. Зато теперь я все поняла. Видимо кому-то в штаб-квартире DEA не понравилась книга, и теперь они хотят показать нам, кто здесь главный, кого надо бояться.
Когда Шура и мистер Гуд вернулись за стол, допрос продолжился. Теперь они обсуждали закупки конкретных прекурсоров. Наконец агент Фоска закончил свою работу.
В этот момент произошло самое сумасшедшее событие дня. Пока Фоска собирал документы, которые ему предоставил Шура для отчета, в комнату зашли двое в униформе. В руке у каждого было по довольно потрепанному экземпляру PIHKAL’а, и они попросили у Шуры автограф. Он радостно согласился и предложил мне в свою очередь подписать книгу. Тогда подошел третий полицейский и спросил, нельзя ли ее купить. "Конечно, можно"! — сказали мы, и Шура притащил еще две копии и снял у одной суперобложку, чтобы подписать ее. Еще один агент взял четвертую книгу и начал листать страницы, бормоча себе под нос: "Интересно, очень интересно", и мы попросили принять ее в подарок, хотя мы совсем не были уверены, позволительно ли это ему при данных щекотливых обстоятельствах. Немного поколебавшись, он согласился и тоже попросил подписать книгу — что мы сделали с радостью.
Фоска уложил бумаги в портфель и направился в сторону четвертого подвала. Интересно, какие чувства он сейчас испытывает по поводу автографов: ярость, смущение или безразличие?
Спросили ли они разрешения у Фоски? Или для него это было таким же сюрпризом, как и для нас? Вряд ли он рад такому обороту событий. Как здорово, что это случилось! Полное сумасшествие!
Только один раз Шура не смог сохранить маску — невозмутимого, доброжелательного зрителя. Под самый конец нашествия толстый полицейский, которого я окрестила «дядюшкой», заглянул в комнату и спросил: "Извините, мэм, не растут ли здесь кактусы пейотля"?
— Да, конечно, прямо за вами у стены.
Несколько человек, стоявших во дворике, замерли, словно я показала им на большого удава. «Дядюшка» воскликнул: "Так я и думал! Так я и думал! я сразу понял…"
Неожиданно вокруг наших кактусов забегали люди. Кто-то спросил у Шуры, зачем он выращивает их, и он стал рассказывать про неизученные, неизвестные науке алкалоиды, следы которых присутствуют в кактусе. Он говорил спокойно и с воодушевлением, зная, что лицензия позволяет ему иметь пейотль.
Невысокий, толстый, похожий на азиата полицейский объявил, четко выговаривая каждое слово: "Доктор Бородин, нам придется забрать кактусы, мы должны их уничтожить. Понимаете?"
На Шурином лице читалось недоверие: "Но по лицензии я имею право их выращивать. Проверьте, загляните в свои правила: вы убедитесь, что это ошибка".
Кто-то побежал за агентом Фоска.
Пока его искали, полицейские столпились вокруг горшков с кактусами, чтобы лучше их рассмотреть. Они нагибались к кактусам, отпуская удивленные замечания по поводу их внешнего вида. Я наклонилась вперед, наблюдая за ними со своего места.