Тихое НЕсчастье
Шрифт:
Но утром, я конечно, сделала ему завтрак, тем более что рядышком ковыряла свою кашу и заспанная Маруська, которую папа каждое утро отвозит в сад.
И вот мы с Надюхой уже подходим к дому.
Та нервно теребит ключи:
– По идее, он сейчас на работе. Но мало ли. Или вдруг, они мои вещи выкинул? Как думаешь? – Она выглядела, как загнанный зверёк. Видно было, что её слегка
– Машины нет, уже хорошо. – успокаивала она сама себя. И судя по тому, как прибавила шаг – вполне успешно.
Погодка, надо отметить, была прямо так себе. Вроде, лето ещё не совсем закончилось, но небо какое-то серое, почти без облаков. Да и настроение больше осеннее, что ли.
Мы поднялись на четвёртый этаж, где и была Надюхина со Стасом квартира. Пока я пыталась отдышаться, она прислонилась к двери и слушала, нет ли кого дома.
Из-за стены доносился какой-то ор. Но это из соседней квартиры, даже я уже не удивлялась, что опять скандал.
Тётенька бальзаковского возраста, чуть ли не мамина ровесница, нашла себе этакого Карлсона – и внешне и по самоуверенности в своей неотразимости – младше себя лет на десять. Тётенька и сама выпить любила, а как с этим товарищем сошлась, так стало вообще весело.
Меня прервал звук открывающегося замка. Надюха повернула ключ и мы зашли в квартиру. Никого. Ну и отлично.
Надюха пулей рванула в кухню, успев скомандовать, чтобы я собрала её вещи в зале.
Пока я аккуратно складывала её вещи в огромную клетчатую сумку, сама Надюха явно собирала посуду, судя по звукам из соседней комнаты. В какой-то момент она заглянула ко мне, и со словами:
– Некогда их складывать, так сойдёт! – высыпала в сумку стопку своих трусов.
Вот это её «так сойдёт» меня с детства бесило. В этом мы с ней абсолютно разные. Я попыталась всё же, хоть немного разложить её труселя аккуратнее.
– Я всё! – крикнула я, с трудом застёгивая сумку. Пришлось даже прижать её к себе и, навалившись, силком закрывать молнию.
В дверной проём было видно, как Надюха выносила в коридор ещё одну такую же сумяру и рюкзак.
А в это время голоса соседей уже переместились на лестничную клетку. Было слышно, как она, явно снова не трезвая, орала:
– Пошёл вон! И манатки свои забирай!
– Ах так! – кричал Карлсон (как мы
Мы, еле сдерживая смех, прислушались. Я, тихонько поставив на пол сумку, прильнула к глазку.
Эх, ничего не видно! Но был слышен треск снимающейся с петель двери. Сосед был, хоть и не высокий, но довольно крепкий мужичок. Но и дверь совсем не лёгкая. Толстенная, деревянная. И видимо, она не хотела так просто сдаваться. Несмотря на крики хозяйки, что, мол, может забирать свою дверь и валить на все четыре. Покряхтев и поматерившись, сосед сдался. Ударив со всей дури (которой было немало) ногой по двери, он пошёл вниз. Удар был такой силы, что в подъезде стоял гул, смешанный с выкриками соседки в адрес уже ушедшего Карлсона. Но этот мог и вправду, ещё вернуться. И не раз.
– Трындец, у вас тут весело. – прошептала я, беря в руку сумку. – Выходим?
– Да, погнали отсюда.
Мы взяли сумки, Надюха накинула рюкзак и мы вышли из квартиры.
На улице немного распогодилось, но почему-то, облаков не было видно. Небо стало сплошным голубым полотном.
***
Дома мы долго ещё хохотали и с той ситуации и с того, как мы смотрелись со стороны, выходя из подъезда с двумя огромными сумками. Женя хохотал с нами:
– Колготки надо было напялить. С кружавочкой! Надюха, как ты любишь!
Я смеялась с ними, но последняя фраза слегка кольнула. А он прям знает, какие она колготки носит? Нет, я не ревнивая. Но всё же, не очень приятно.
Я прижалась к мужу и поцеловала его в гладко выбритую щёку. Обозначила территорию.
Вечером, когда мы уже лежали в постели, так, вроде невзначай, просто вспомнив вечерние приколы, я решила всё же, высказать:
– Мне знаешь, не очень понравилось твоё замечание про колготки. Ты так внимательно следишь за тем, в чём ходит моя старшая сестра? Сомневаюсь, что ты помнишь, в каких вещах хожу я.
Мне реально, было обидно. И да, возможно, я немного ревновала, хоть и не собиралась этого показывать.
Муж рассмеялся:
– Ты совсем, что ли? Да колготки твоей сеструхи – это уже мем. У кума спроси. Она вечно наряжается, будто ей пятнадцать. И эти нелепые колготки с цветочками. – он снова засмеялся. – А то я тебе ни разу говорил?
Конец ознакомительного фрагмента.