Тихое озеро, волшебная птица…

Ильясов Линар

– Ты разговаривал с ними, Кусюк?

– Да. И хотел угостить их рыбой. Я наловил на рассвете.

– Это воины самого хана, Кусюк. Ты разговаривал с ними и для тебя это хороший знак.

– Правда, хозяйка? Один их них сказал, что когда я вырасту, то тоже стану воином.

– Станешь, Кусюк, обязательно.

После этих слов внучка тархана двинула свою пегую кобылу к реке, чтобы переправившись через неё, оказаться на пути этих ханских воинов.

Баламир и Тигой, в это время, уже разглядели с вершины холма, огибаемого Мелеузом, стан Тархана, главы рода Красной Волчицы. Это было кочевье из десятка юрт, расположенное на берегу небольшого озера, окружённого ивами и тополями.

Огромное стадо коров двигалось куда-то на дальние выпасы, а вон другое, и ещё одно показались за небольшим лесом. Отары овец, которых невозможно сосчитать, виднеются то тут, то там. И табуны лошадей, вид которых радует глаз, во множестве пасутся по бескрайним зелёным лугам. Стан-то, оказывается, совсем рядом: – они будут там очень скоро.

Заметив направление пути, по которому следует двигаться, братья спустились с вершины холма и пустили своих коней в воду реки, пересекающей им путь. Выбрались на противоположный, каменистый и песчаный, берег и двинулись дальше, объезжая многочисленные заросли кустарника и участки леса.

Вдруг они услышали, за группой деревьев, топот копыт несущегося галопом коня. Вот уже и всадника видно в просветах между деревьями – он движется к ним. Братья остановились в ожидании. У Баламира ёкнуло сердце – это же та пегая кобыла! Неужели это она, та прекрасная девушка, чьи сияющие глаза он видел всю ночь в сверкании звёзд небесных, и чей шёпот слышал в журчании ласковом реки?

Пегая кобыла выскочила на поляну, где стояли братья, и девушка, натянув поводья, остановила её резко, заставив взвиться на дыбы. Баламир обомлел – что-то случилось с ним, и непонятный жар охватил его тело, заставив оцепенеть.

– Я слышала, вы ищете нашего тархана?

Баламир молчит, дара речи лишённый, да и всё тело как будто уже не его.

– Да, мы ищем вашего тархана, – ответил Тигой. – По поручению хана.

– В стане вы его не найдёте – его там нет.

– Где же его найти? – покосившись на странно молчавшего Баламира, спросил Тигой. Старшего его брата словно оглушило: он, похоже, даже шевельнуться не может. Ну и дела – что это с ним такое?

– У Оленьего леса, в кочевье Чегет-агая – это в другую сторону. А зачем он вам? – поинтересовалась девушка.

Тигой ничего не сказал, справедливо полагая, что на такой вопрос должен отвечать сам Баламир, как старший.

– Эй, что с ним? – глядя на старшего из братьев, с весёлым смехом спросила девчонка, – тот и вправду выглядел смешным со своим покрасневшим лицом. Но она быстро всё поняла и, сама уже охваченная смущением, стала рассматривать его с интересом. Затем, спохватившись, что внимание её излишне повышенное, опустила глаза и сказала: – Я догнала вас, чтобы проводить туда. Пастушок мне рассказал о вас. Поедемте со мной.

Лишь когда они направили коней обратно, к реке, Баламир, наконец, пришёл в себя. Стряхнув оцепенение, он обрёл дар речи.

– Мы ищем тархана по поручению нашего предводителя, Алтузак-хана. Мы его воины и меня зовут Баламир, а это мой младший брат Тигой, мы – сыновья Тигоя и род наш владеет полями Куганака. А тебя как зовут, красавица? – спросил Баламир и незаметно сделал знак рукой братишке, чтобы тот отстал.

– Ишь ты, быстрый какой – имя ему скажи. А только что и слова вымолвить не мог, наверное, ханские заботы вскружили голову, да, бесстрашный батыр? – засмеялась девушка.

Осмелевший егет заговорил откровенно:

– Голову мне вскружила твоя красота. Я и не знал, что бывают такие прекрасные девушки, что смогут вскружить мне голову.

Девушка, смутившись, опустила голову и искоса поглядела вбок, на своего спутника. А он хорош собой: крепкий и высокого роста, лицо гордое и

волевое, как у настоящего воина, а серые глаза сияют добротой и, в то же время, внутренней силой – такие глаза привлекают людей. Девушка поняла, что он нравится ей – но не может же она признаться в этом. Правильнее будет пока посмеяться над ним.

– А вы и вправду воины? Скольких врагов ты сразил, батыр? И где твои меч и копьё? Или ты поражаешь их этой самодельной дубиной?

– Только вчера хан назвал нас воинами. И я ещё не встречался с врагом в открытом поле. Но будь уверена: когда это произойдёт, у меня будут и его конь, и его оружие, и его доспехи. Его лук я подарю тебе, твой-то ведь не настоящий, – сказал Баламир, имея в виду её облегчённый и укороченный, можно сказать детский, вариант башнякского лука. – Его амулеты я подарю твоей матери, чтобы она знала, что я сильный воин и что она может отдать за меня свою дочь, которую зовут… Как тебя зовут?

– Слишком ты быстрый, – не поддалась на уловку девушка, – ты сперва победи врага.

– Думаешь не смогу? Или испугаюсь?

Когда подъехали к реке, девушка разогнала свою пегую кобылу и устремилась на ней в воду реки, подняв фонтаны брызг. Егет на своём коне бросился следом. В три-четыре прыжка преодолев поток, они понеслись в луга. Тигой держался на почтительном расстоянии от них, повинуясь указанию брата.

Как же невыразимо прекрасно это ощущение – нестись верхом на быстроногом коне по бескрайней степи, подставляя лицо восхитительному, захватывающему дух, напору вольного ветра, наполненному запахами душистых степных трав. Баламира, так же, как и девушку, и так переполнял душевный подъём, вызванный новым для них обоих чувством, таким приятным и чудесным, будоражащим душу, и заставляющим совсем по-другому смотреть на всё. Как всё красиво вокруг, почему же раньше это было не так заметно?

Оказавшись на вершине одного из холмов, девушка вдруг остановила свою лошадь. Баламир был рядом с ней, а Тигой остался внизу, позади них.

– Значит, говоришь, у меня лук не настоящий, да? – припомнила ранее высказанное девушка. Она указала на соседний холм, где стояло высохшее дерево, украшенное развевающимися на ветру разноцветными лентами. – Попадёшь в то дерево?

– Это же дерево духов, – воспротивился Баламир. – Нельзя стрелять в него!

– Это моё дерево духов, и это я украсила его. Смотри: сейчас и моя стрела украсит его.

Расстояние до дерева неблизкое и попасть в него – непростая задача. Девушка достала лук, вынула из колчана стрелу и, ловким и предельно грациозным движением, заставившим сердце егета замереть, натянула тетиву, развернувшись вполоборота на своей лошади. Её сияющие карие глаза сузились как у львицы, почуявшей добычу, неотвратимо и окончательно соединяя, готовую к полёту стрелу и дерево на соседнем холме, невидимой линией своего неподвижного, сверкающего сталью взгляда. Разворот вбок и лёгкий наклон назад идеально подчёркивают прекрасную осанку, а вытянутый назад локоть правой руки, натягивающей тетиву, и выставленная вперёд левая, держащая изогнувшийся дугою лук, дополняют этот бесконечно восхитительный образ настоящей гордой воительницы, хозяйки и повелительницы древней Степи. Коричневые прямые волосы, ниспадающие из-под горностаевой шапки, колышутся на ветру, и по их движению девушка определяет силу и направление ветра, повлияющего на полёт стрелы. Лошадь застыла под хозяйкой, чувствуя её безупречную собранность, предшествующую выстрелу. Пальцы девушки разжались – слух пронзил перелив серебряный, в дрожи тетивы звенящей – и стрела умчалась, просвистев, к цели. Бесконечно долгий миг, затем глухой стук – это стрела вонзилась в сухое дерево, прямо в цель.