Тихоня для шалопая
Шрифт:
Разворачиваю малышку к себе лицом, заглядываю в наполненные слезами глаза.
— Сонь, послушай… — пытаюсь оправдаться.
Бэмби начинает яростно вырываться. Губы кривятся и дрожат, показывая, что ещё мгновение и Соня разревётся.
— Соня, она меня сама поцеловала, ты же видела. Малышка…
— Я видела, что ты даже не сопротивлялся, — всхлипывает Соня, пытаясь скинуть мои руки со своих плеч.
— Она меня не интересует, Соня. Ты же знаешь. Малыш…
— Но она постоянно находится возле тебя, —
Её обвинения. Необоснованные. Хлёсткие. Сказанные со злостью. Выбешивают. Доводят до точки кипения. Заставляют говорить слова, о которых я тут же жалею.
— А я тебе ничего не обещал, Соня. Мы с тобой не пара, чтобы я оправдывался, — процедил зло.
— Ну раз не пара, — Бэмби зло вытирает слёзы со щёк, — тогда и я могу целовать, кого угодно. Я же, как ты там сказал, выбираю того, кто побогаче?
Соня резко разворачивается и идёт в сторону танцпола.
— Бэмби! Остановись!
Не оборачивается на мой оклик. Подходит к Марку и двумя ладошками обхватывает его лицо. Приподнимается на носочки и прижимается губами к его рту.
Бл*ть. Сука. Мне будто грудину вспороли. Скальпель всадили в грудную клетку, медленно прокручивают. Медленно. И мучительно больно.
Дыхание останавливается. И сердце, *баное сердце, которое каждый раз замирает, стоит мне увидеть Соню, перестаёт биться. Потому что любимые губы, накращенные яркой красной помадой, которую я самолично хотел стереть своими губами, сейчас прижимались к чужому рту.
Отчаяние. Я чувствую отчаяние. Готов разрыдаться, как малолетний пацан от этой боли. От безысходности, что какой-то ублюдок целовал мою Бэмби. Что столь любимых мною губы касался ещё кто-то.
И бл*ть. Я хочу выть. Выть тоскливо. От боли. *бучей боли, которая разрывает грудь. От обиды. От ревности. Хочется орать во всю глотку. Чтобы уши заложило.
Разбить еб*ло этому уроду, который опускает свои клешни на талию моей малышки. Сломать палец за пальцем. Один за другим. Вышибсти из него весь дух, чтобы насладиться его хрипами. Его агонией.
Перед глазами встаёт красная пелена.
Не осознаю, как оказываюсь возле Марка, который не даёт Соне отстраниться, хотя малышка упирается ладошками ему в плечи, пытаясь отстранить парня. Всаживаю кулак ему в скулу. Со всей дури. Чувствуя, как тут же немеет рука.
Урод отстраняется от Сони и скалится. В нос прилетает ответный удар. Раздаётся громкий хруст. Этот ублюдок, кажется, сломал мне нос. По губам течёт что-то тёплое, но мне срать.
Ударяю Марка в живот, наношу удар за ударом, желая вышибсти весь дух. Залить его *бало кровью, чтобы вкус крови стёр вкус моей Сони. Её слёз.
Но этот ублюдок блокирует почти все мои удары, нанося ответные. Чем заводит меня сильнее.
— Артём! — малышка орёт настолько громко, что
Бэмби вскрикивает и закрывает рот дрожащими руками. Скользит ко мне, пальчиками касаясь лица. Обхватывает ледяными ладонями лицо и начинает шептать заполошно:
— Успокойся, Тём. Прошу тебя. Тише. Он не виноват.
Дергаюсь от боли и шиплю, когда пальцы касаются саднящей после чёткого удара Марка скулы. Кидая победоносный взгляд на Марка. Них*я. Эта девчонка моя! Видишь, мудак! МОЯ!
Парень вдруг протягивает руку.
— Сорян, братан. Береги её.
Отпихиваю протянутую руку и оборачиваюсь к плачущей девчонке. Пришло время поговорить. Расставить всё по местам. Доказать, что мои слова о том, что она моя, не пустой звук.
Подхватываю Бэмби под локоть и тащу на выход. Соня плетётся послушно следом, всё ещё горестно всхлипывая.
Ярость в душе не улеглась. Меня трясёт. Адреналин до сих пор бушует в крови.
Единственное чего я сейчас хочу — оказаться дома, вдали от чужих глазах, и стереть все прикосновения чужих рук и губ со своей девочки. Оставить свои метки. Засосы. И если этого покажется мало, то зайти дальше.
Бл*ть. Сцепляю зубы. И дышу через раз.
Иду к машине, доставая из кармана ключи. Совершенно другие у меня были планы на этот вечер. Я бл*ть хотел повезти девчонку на ужин в ресторан. Пригласить на свидание. Первое чёртово свидание. Чтобы всё было иначе. Начать всё сначала. Но когда всё шло по плану?
— Садись в машину, — рыкаю и открываю дверь перед Бэмби.
— Тёма! — пытается возразить.
— Садись в *бучую машину! — кричу я, снова срываясь. — Садись, — чуть мягче, когда вижу, как она вся сжимается. — Пожалуйста.
Соня садится на переднее сиденье и пристегивается. Складывает ладошки на коленях и смотрит пустым взглядом в лобовое стекло.
Завожу машину и вдавливаю педаль газа в пол, желая оказаться дома как можно скорее.
— Артём, не гони так, пожалуйста, — просит Соня. — Прошу тебя. Мне страшно.
— Какого хрена, Бэмби? — игнорируя её слова, задаю вопрос. — Ты же видела, что Маша меня сама поцеловала! Нахрена ты пошла целовать Марка? Нахрена? — ударяю ладонями по рулю. — Нахрена?!
— Тёма, едь медленнее, прошу! — шепчет.
— Ответь мне, Бэмби! Ответь! Почему опять Марк встал между нами? — сбавляю скорость.
— Ты сам сказал, что нас ничего не связывает, — всхлипывает Соня. — Сам сказал. Тёма! — вскрикивает Бэмби, когда машину начинает заносить на обочину.
Вжимаю педаль тормоза, пытаясь вырулить на дорогу. Но я потерял управление, и машина улетает в кювет. Оглушительный скрежет металла. Яркие вспышки, а затем наступает на несколько мгновений тьма. Непроглядная. И устрашающая. И в этой вязкой темноте я рвусь к Бэмби.