Тик-так
Шрифт:
– Вот так. Здесь ему будет достаточно просторно, и в то же время никто не пострадает, если он, когда очухается, снова вздумает громить все подряд.
– Выдержит ли ящик? – засомневался Алекс.
– Выдержит. Это первосортное железо, оно используется для изготовления новейших пароходов, которые ломают лед на реках…
Покинув трюм с оставленным в нем узником, Руэда не спешил к себе в рубку. После того как прекратился шторм, жечь фальшфейеры перестали, по бортам корабля и на корме подвесили три фонаря, еще один пристроили на грот-мачту, он висел высоко и его жиденький брезжащий свет дотягивался до самых
Над морем властвовала ночь, рассвет еще не тронул небо розовой кистью, но никто из экипажа не спал. Матросы собирались группками и перешептывались. Гибель Санкара и арест Мак-Лесли поразили всех. Реабилитированный Нконо примкнул к Хардингу и Джимбе и что-то им доказывал, позабыв, что эти двое полчаса назад обвиняли его в убийстве и пытались задержать. Лишь рыжий скандинав, стоявший у штурвала, казался воплощением бесстрастности. Являлось ли это проявлением его флегматичного нордического нрава или его и правда не волновало творившееся на борту – Бог весть.
– Пусть поднимут паруса, – распорядился Руэда, обратившись к Рамосу. – Хватит дрейфовать, буря нам уже не грозит.
Можно было не форсировать события, отголоски урагана еще слышались вдалеке, но Анита истолковала этот приказ так: пусть команда займется делом, нечего попусту языками чесать.
Воспользовавшись тем, что вездесущий и прилипчивый Рамос отошел к боцману, и они вдвоем стали распределять матросов по мачтам, Анита услала Алекса к Веронике – проверить, не померла ли та со страху, – а сама подступила к капитану.
– Сеньор Руэда, если не секрет, о чем вы говорили с Мак-Лесли?
Капитан выдохнул облако табачного дыма.
– Я спросил напрямую, не он ли убил Санкара. Он взъерепенился, стал мычать… Я понял, что Лесли отрицает свою вину. Мол, они с Санкаром были не разлей вода, он бы и пальцем его не тронул.
– А как же деревяшки, которые он украл?
– Лесли настаивает на том, что это произошло уже после убийства. Будто бы Санкар сам завещал ему свое добро. Попросил, если что-нибудь случится, забрать весь запас райского дерева, продать и часть вырученных денег переслать в Индию. Там у Санкара какая-то родня.
– То есть он предчувствовал, что с ним что-то произойдет?
– Откуда мне знать, сеньора? – хмыкнул Руэда. – Мне сказал об этом Мак… И то – не сказал, а промычал, поэтому нет уверенности, что я все понял правильно. Вот он очнется, тогда и расспросим.
– Вы склонны ему доверять?
Капитан ответил не сразу, помешал табак в трубке стальной проволочкой и зачадил еще сильнее – как английский локомобиль.
– Нашему знакомству с ним – без малого десять лет. И у меня не возникало повода упрекнуть его во лжи или в предательстве. Ваши предположения убедительны, но будь я проклят, если могу вообразить себе Мака, втыкающего нож в хребет Санкару…
Анита дала бы руку на отсечение, что в этой речи нет ни грамма фальши. Руэда искренне сочувствовал запертому в трюме великану, переживал за него.
Она призадумалась. Во всем происходящем была какая-то тайна. Посвящен ли в нее капитан? По крайней мере, он знает больше, чем говорит.
Они замолчали
– Простите, сеньора, – пробурчал Руэда. – Я должен дать указания рулевому.
Он выбил трубку и зашагал к штурвалу. Анита еще немного задержалась на палубе, пересчитала моряков на мачтах, убедилась, что все, помимо заключенного в короб Мак-Лесли, в наличии, и пошла к себе в кормовую каюту.
Там она застала мирную экспозицию: Вероника, свернувшись калачиком, посапывала на тюфяке, а Максимов сидел на койке и покачивался, отталкиваясь ногой от пола.
– Дрыхнет, – показал он на служанку, хотя факт был нагляден и в комментариях не нуждался. – Еле добудился, чтобы она мне дверь открыла. Вошел, а она опять на матрац – и в сон…
– Пусть спит, – Анита пристроилась рядом с ним и поежилась; на воздухе, пропитанном послештормовой свежестью, было прохладно, хотелось прижаться к теплому боку Алекса и согреться, что она и сделала.
Он обнял ее, прижал к себе. С расспросами не приставал, за что Анита была ему благодарна. Ей требовалось сейчас одно: посидеть в относительном спокойствии и еще раз проверить звенья выстроенной ранее логической цепочки, чья незыблемость уже не казалась абсолютной.
Если Мак-Лесли был давним знакомцем Санкара, то почему тянул с убийством? Не проще ли было провернуть все на суше в какой-нибудь портовой ночлежке, битком набитой неблагонадежными элементами? И неужели он надеялся, что капитан, расследуя ночное злодеяние, не учинит досмотра личных вещей и не обнаружит похищенное у индуса райское дерево?
Руэда, будем откровенны, тоже ведет себя не так, как должно. Аморфен, инициативы не проявляет. Небось, рад был бы пустить дело на самотек. Что-то тут не так…
От безответных вопросов глаза у Аниты слипались, мысли путались, и она стала проваливаться в сонный омут. Петушиный крик, пусть и приглушенный, но вполне различимый, заставил ее встряхнуться и вскинуть голову.
– Где это? – пробормотал Максимов, тоже наполовину погрузившийся в дрему. – Ах, да… в трюме… Свежий провиант…
– Который час? – забеспокоилась Анита.
Алекс сверился с водонепроницаемым хронометром, висевшим над дверью.
– Без пяти пять. А что?
– Обычно петухи в такое время не поют… Может, Мак-Лесли пришел в себя и напугал его?
Сон как норд-вестом выдуло. Анита спрыгнула с койки и переступила через почивавшую Веронику (вот кого из пушки буди – не разбудишь!). Обернулась к Алексу.
– Ты со мной?
– Спрашиваешь! Одну ни за что не отпущу.
Когда они вышли из своей затхлой комнатушки, аврал на шхуне уже закончился. Корабль под всеми парусами держал путь на юг, а команда, выполнив работы, разбрелась по палубе. Хардинг сидел на кнехте и курил тонкую папироску, японец у штирборта откашливался и плевал в море, Рамос шел на корму с лотом в руках, чтобы измерить глубину. Задержавшись около капитанской каюты, Анита на миг прильнула к дверной щели. Сеньор Руэда сидел за столом и водил карандашом по карте. Анита побарабанила пальцами по филенке. Капитан оторвался от своего занятия и с неизменной трубкой в зубах подошел к порогу, приоткрыл дверь.