Тик-так
Шрифт:
С Аниты текло, ее убранство было заляпано, кое-где прорвано и прожжено угольями из топки, что делало его в глазах консервативного обывателя совсем уж непотребным. Однако человек с трубкой смотрел на нее без какого-либо осуждения, выражая лишь любопытство и некоторую настороженность – чувства вполне естественные, когда посреди безбрежного водного пространства, в разгар противостояния судна со стихией, с небес вдруг сваливаются неизвестные люди, прилетевшие на огнедышащем монстре.
– Вы – капитан? – высказала догадку Анита и попыталась сделать что-то наподобие
– Хосе Руэда к вашим услугам, – слегка поклонился усач без тени усмешки. И уточнил: – Вы прибыли сюда на дирижабле?
Термин «дирижабль» в отношении управляемых воздушных шаров еще не стал расхожим, его употребляли в узких кругах. Это дало Аните возможность понять, что ее визави, несмотря на грубую внешность морского волка, начитан и эрудирован.
Максимов представил себя и жену, поблагодарил сеньора Руэду и его подчиненных за спасение Вероники, а также вкратце объяснил, каким образом аэростат угодил в центр урагана.
Руэда вынул трубку изо рта и вытряхнул из нее воду.
– Сочувствую… Да, жителям Вест-Индии еще далеко до идеалов просвещения. Промедли вы хоть немного, и вас запросто бы линчевали как колдунов и чернокнижников.
– Куда идет ваша шхуна, капитан? – задал Алекс вопрос, интересовавший его сейчас больше, чем что-либо иное.
– Мы вышли из Кингстона в Маракайбо. На борту десять человек, включая меня. Везем сахар и… – сеньор Руэда замялся, – и еще кое-какие товары в Венесуэлу.
– Где же мы находимся?
– В последний раз, когда мне удалось определить координаты, мы находились милях в трехстах южнее Ямайки. Нас несет с бешеной скоростью. Не берусь сказать, каково наше нынешнее местоположение.
– А есть ли поблизости какие-нибудь земли?
– Нет, сеньор. Мы пересекаем самый пустынный участок Карибского моря. Если ураган не погонит нас в другую сторону, то вплоть до Южной Америки мы не встретим ни единого островка, – в отсверках последних падавших с неба лоскутьев горящего аэростата капитан оглядел горизонт. – По всем приметам шторм скоро уляжется, и ничто не помешает нам продолжить путь по заданному маршруту.
Южная Америка? Анита имела о ней слабое представление. А не все ли равно? У них с Алексом нет ни гроша, на каком берегу ни высаживайся, все придется начинать с чистого листа. Но об этом они подумают после. В настоящую минуту следует возблагодарить Всевышнего за то, что он вырвал их из гибельной круговерти.
– Тогда, сеньор Руэда, – промолвила она невинно, – не приютите ли вы нас на вашем замечательном судне? Деваться нам, как видите, некуда.
Сеньор Руэда, нахмурившись, посасывал трубку. С капюшона на его усы бежали ручьи.
– Вообще-то, я не беру пассажиров, это не в моих правилах. Но коли вдуматься… Не для того же я позволил вам пришвартоваться, чтобы бросить вас на съедение акулам.
Анита отметила про себя, что он тщится предстать перед ними в образе лишенного сантиментов циника, но у него это выходит не очень удачно. Ладно, главное, чтобы приютил, а что он за птица, разберемся позже.
Держась
– Ты не ранена? – осведомилась Анита.
Вероника помотала головой; дар речи к ней еще не вернулся.
Сеньор Руэда грыз трубку и о чем-то раздумывал. Наконец изрек:
– Так и быть. Я позволю вам дойти на «Избавителе» до Маракайбо.
– На чем, простите?
– Это название моей шхуны… Только не обессудьте: условия на судне спартанские. Пища самая простая: солонина и пудинги из манной крупы. Свежее мясо бывает два раза в неделю.
– Свежее мясо?
– Да, у нас есть живые куры и петух. Это так, в качестве деликатеса… Пуховых перин тоже не обещаю. И… – он опять замялся, – команда у меня сборная, люди разных национальностей, у каждого свой характер и свои обычаи. Если вам что-то будет не по душе, то придется мириться.
Аните послышалось, или в этом предупреждении прозвучали нотки угрозы? Так или иначе, незадачливые летуны находились не в том положении, чтобы выражать недовольство и диктовать собственные условия.
Максимов раскрыл было рот, чтобы заверить капитана в своей лояльности к установленным на корабле порядкам, но внезапно огромная волна обрушилась на палубу, подхватила Аниту и понесла к борту. Все произошло так неожиданно, что никто не успел среагировать. Никто, кроме второго матроса, который дотоле скромно стоял в сторонке, не вмешиваясь в переговоры. Едва случилось несчастье, он моментально преобразился: скинул с головы зюйдвестку, открыв стриженные ежиком волосы и плоский лик с глазами-щелочками, следующим движением оттолкнулся от дощатого настила и, совершив невероятный кульбит, очутился между отчаянно барахтавшейся Анитой и фальшбортом. Это заняло у него ничтожные полторы-две секунды, и волна не утащила Аниту в море. Азиат уперся лопатками в планшир и поймал бедняжку прежде, чем ее смыло за борт.
Волна схлынула. Максимов, у которого внутри все захолонуло, перевел дух, отмер и подбежал к спасенной супруге. Азиат уже поставил ее на ноги и согнулся в почтительном поклоне, сложив руки под подбородком.
– Спасибо… сеньор… – пролепетала Анита, не зная, как правильно к нему обратиться.
Он совершенно точно не принадлежал к испанской нации. Черты лица и повадки указывали на восточное происхождение. Японец или, быть может, китаец.
Сомнения развеял приблизившийся капитан.
– Позвольте представить, – он указал трубкой на узкоглазого прыгуна, – Накамура, мой боцман. Он из Японии, но по-испански болтает сносно… Как и все на этом корабле. Весьма способный малый.
– Мы в этом убедились, – Максимов, в свою очередь, поклонился японцу. – Благодарю вас, сударь. Надеюсь, когда-нибудь представится случай отплатить вам тем же.
– Это лишнее, – проскрипел боцман Накамура с легким акцентом и вновь отошел в сторонку. Надо полагать, подобно своим сородичам, он был не сторонник пустопорожних разглагольствований и повышенного внимания к своей особе.