Тилотама и дракон
Шрифт:
За дверцей кареты что-то взрывалось и бумкало. Я слезла с сидения и осторожно приоткрыла дверцу. Кругом были клубы вонючего дыма, и прямо из него выпрыгивали огромные мужики с большущими мечами. Разбойники.
Я аккуратно выбралась из кареты и перекатилась из неё в канаву у дороги. За клубами этого вонючего дыма мне это, как ни странно, удалось. Наверное потому, что разбойников больше интересовало моё приданое, так мило вернувшееся ко мне и так заботливо прикрученное к карете. Под грохот и дымное прикрытие я и стала медленно отползать в лес. Ой, не доверяю
Я осторожно отползала подальше от дороги. Встать и побежать боялась — заметят и догонят. А вот ползти, на мой взгляд, было в самый раз. На моё счастье, трава была высокой, и мою маленькую фигурку в ней было не видно.
Мне удалось. Отползла я на довольно большое расстояние. Позади меня слышался шум и громкие крики. Разбойники явно сразу же принялись делить награбленное добро. Потому что криков было много. Я встала на ноги и побежала. Бежала я всё дальше в лес, потому что за мной гнался по пятам страх. Очень не хотелось быть убитой.
И только когда шум уже давно стих, я позволила себе остановиться и оглядеться. Кругом незнакомый лес, и куда мне? Да ещё и деревья такие высокие, что совсем не видно гору, и в какую сторону идти — непонятно. Поэтому я выбрала направление скорее интуитивно. Вроде бы мы ехали в ту вот сторону. Туда и пойду.
И не поверила своим глазам, когда после продолжительных блужданий по лесу, вышла к …железной печи. Ага. Огромная железная печь стояла посреди леса и пыхтела. Та самая печь, благодаря которой, так прекрасно разрешился вопрос моей жизни в замке, точнее моего из него отъезда.
Я подошла, покрутилась вокруг и, плюхнувшись на ближайшую кочку, подпёрла подбородок рукой и спросила вслух:
— И что мне теперь с тобой делать?
— Как что? Пироги печь! Ты хоть умеешь? — невозмутимо произнесла Печь.
— Любая гномма умеет. А что ты вообще делаешь посреди леса?
— Тебя жду, разумеется. Вот скажи, что ты поняла важного из того, что с тобой произошло пока ты тут?
— Важного? Даже не знаю. А что я должна была понять?
— Ну, что-то понять всё же следовало. Но вы друг дружку стоите. Хотя у тебя шансов понять всё-таки больше.
— Да что понять-то?! И с кем это мы стоим друг дружку? — сорвалась на крик я.
— Пироги давай пеки. Вон мешок с мукой валяется подо мной. Там же яйца и сахар. И в лес за ягодами сходи. С начинкой хочу.
Может и в самом деле? Вот стоит печь посреди леса. Бред полный. Но есть хочется. А готовка меня всегда успокаивала.
— А стол?
— Без стола. Вон скатерть постели на землю.
Промучилась я с этими пирогами знатно. И самое главное, что вот понимаю весь абсурд ситуации, а сделать всё равно ничего не могу. Но вообще в любой сложной ситуации нужно что-то делать руками. Вязать, шить, печь пирожки, как вариант. Это помогает не сойти с ума.
Я уселась на многострадальную кочку и откусила пирожок. Вкусно.
— Вон в ту сторону иди. Выйдешь к гномам. У них там посёлок.
— Гномы?? Тут есть гномы?! — обрадовалась я.
Вот стоило испечь
— Да, их посёлок «Семь гномов» называется — в честь семи основателей. Они туннели роют в горе. Помогут её преодолеть и перейти на ту сторону. Ну, если захочешь, конечно.
— Что это ещё «если захочу»?
— К тому времени многое измениться может. Кто знает, что ты тогда будешь хотеть. Иди уже.
Я развернулась и побежала со всех ног. Мне быстрее надо. Меня Морис ждёт.
Посёлок и в самом деле, оказался недалеко. Или это я бежала так быстро? Я вылетела к нему и почти тут же очутилась у распахнутых настежь ворот. А ещё я вдруг увидела гору, к которой так бежала и так стремилась. Ну, наконец-то.
Посёлок был небольшим. Он был обнесён сплошным забором. Забор состоял из больших, уходящих высоко в небо, заостренных деревянных кольев. Этакий громадный частокол. У нас таких уже много веков никто не строил. Я вошла в ворота и огляделась. Всего внутри находилось семь больших домов. А на центральном доме была как раз и прибита разноцветная вывеска — «Семь гномов».
Кругом играли дети, их мамы суетились по близости — кто-то развешивал бельё сушиться, кто-то поливал небольшой огородик перед домом, кто-то помешивал вкусно пахнущую похлёбку, стоя у открытого окна и поглядывая за своим чадом. Всё вокруг дышало умиротворением и негой. Ничто, казалось, не предвещало беды.
Далеко внутрь посёлка я войти не успела. За моей спиной раздался жуткий крик.
— Пожалуйста! Помогите!!
Я обернулась.
За мной в воротах стояла человеческая девушка. Высокая и очень красивая. С густыми длинными спутанными волосами. Волосы были чёрные как ночь, а вот сама девушка была бледная как смерть. Только ярким пятном алели губы.
Девушка зашаталась и упала. Я развернулась и побежала к ней. К моему удивлению, никто в посёлке моему примеру не последовал. Все только повернули головы — взглянуть что стряслось, и я услышала:
— Опять она.
— И не лень же ей.
— Сколько можно?
Я подбежала к девушке и потянула её, переворачивая на спину. Гноммы ко мне присоединится не спешили, но всё же лениво стали подтягиваться.
— Это кто? — спросила я у одной из подошедших гномм.
— Дочка местного короля. Белоснежкой кличут. А ты-то кто? — ответили мне.
— Тилотама Виристоун, — представилась я, присаживаясь перед красавицей на корточки.
— Из городских Стоунов? Племянница старины Вика?
Я кивнула. У меня действительно скорее всего есть дядюшка Вик. У меня этих дядюшек — что опят по осени. Или опята летом? Вот точно помню, что у людей была такая поговорка. Много в общем.
— А что с ней? Может ей воды? И в дом её занести? — продолжила я, глядя на девушку.
— Ну, уж нет. Вот мужья из горы вернуться, может и затащат. А мы не собираемся её опять таскать. Надоела она со своими проблемами, хуже наглой белки, что орехи ворует — ответила мне другая гномма.