Тимьян и розмарин
Шрифт:
Стоило только ей отступить от спирали, как Иона тут же подхватила ее под руки и повела к помосту, где усадила в центре главного стола, чтобы королева могла видеть своих подданных. Нянька накинула на ноги Рианнон теплую медвежью шкуру и налила немного вина, чтобы вернуть щекам королевы румянец. Как ни уверяла ее госпожа, что прекрасно себя чувствует, Иона не отошла от нее ни на шаг.
Следующим за королевой на спираль ступил верный рыцарь ее светлости, Ланцелот. Она мастерски избегала его взгляда, когда он стоял так близко, что, несмотря на оживленный гул, могла слышать его дыхание, Иона умыкнула ее из толпы раньше,
Весь двор тоненьким ручейком потек по проторенной дороге, а когда последний путник сошел со спирали, Рианнон встала и, подняв кубок, пожелала своим подданным ласковых зим и многих весен. Общий гул и праздничная суматоха рассаживающихся по местам высоких гостей скрыли исчезновение королевы. Лишь когда все столы были заполнены, Ланцелот увидел, что она отсутствует, а это могло означать лишь одно – ее срок подошел.
Он хотел было сразу бежать к ее покоям, но с беспокойством и опрометчивыми поступками пришлось повременить. За отсутствием королевы, первому рыцарю пришлось взять торжество в свои руки: развлекать беседой сидящих на помосте, произносить хвалебные речи во славу праздника и короля с королевой, а также отвечать на сальные шуточки по поводу того, почему так скоро удалилась прекрасная Рианнон.
Как только праздник превратился в необузданное пьянство: за сменой блюд давно перестали следить и несли горластым рыцарям в основном только кувшины с вином и медом, людской крик смешался с собачим гавканьем и рычанием, кто дрался за бокал вина, кто за кость – Ланцелот уличил момент и улизнул из разверзающейся в главном зале вакханалии.
Он выбежал на морозный колючий снег, не желая плутать по замку, и направился прямиком к королевской башне, с силой оттолкнул привратника у двери, который все лепетал, что ему туда нельзя, миледи устала и не принимает, взбежал по лестнице, и когда, замедлив ход, направился к ее покоям, сердце чуть не выскакивало из груди от изнурительной спешки.
– Тебе туда нельзя, Ланцелот, – старая дракониха преградила ему путь, уперев руки в боки, – будь ты хоть самим королем, не пустила бы.
– К черту тебя с твоим королем! – в сердцах крикнул он, и, услышав очередной крик Рианнон, бесцеремонно убрал Иону с пути. – Старая глупая бабенка, – проворчал он уже внутри и захлопнул за собой дверь и, заперев на засов, отрезал шум и гвалт, который та подняла.
Его королева лежала раскинувшись меж сбитых одеял, изможденная, бледная, ее золотые локоны слиплись от пота, а лицо исказила гримаса боли.
– Рианнон! – вскрикнул он, всполошив служанок да повитуху.
Рианнон приподнялась на локтях, чтобы посмотреть на него. Выцветшие, подернутые пеленой усталости голубые глаза с упреком посмотрели на Ланцелота.
– Нравится то, что ты видишь? – едва успела спросить она, следующая фраза утонула в новом истошном крике.
Ланцелот бросился к ней, не обращая внимания на служанку, которая по приказу повитухи угощала его неслабыми, судя по хлесткому звуку, ударами мокрого полотенца. Рианнон
– Оставь его, – прошептала королева одними губами и протянула слабую руку, чтобы убрать со лба своего рыцаря мокрый от снего непослушный локон. Он взял ее за руку и поцеловал.
– Тогда пускай не мешается, – фыркнула повитуха. – Где это видано, чтобы пускать мужчину… – из-за крика Рианнон все еще различалось непрекращающееся ворчание старухи: – Знала бы, что королевы такие крикливые, нашла бы, чем заткнуть уши. И королевские отпрыски тоже, – добавила она, принимая мальчика.
Виновник ее недостойного ворчания предоставил старухе разбираться со своим недовольством там же, где он оставил Иону, за дверью, как только та спеленала ребенка и положила его в колыбель.
– Рианнон, почему ты ничего не говорила мне? Ни слова не обронила с той ночи?
– Я устала, Ланцелот, оставь меня и позови служанок, чтобы подкинули еще дров в камин.
– А завтра на рассвете приедет Пуйл, и ты больше со мной и не заговоришь. – Мужчина присел к ней на кровать. – Мальчик ведь не его наследник. Я должен был знать.
– Весь двор знает, что Гври – майское дитя и наследник Пуйла.
– Гври, золотоволосый. А вдруг его локоны будут медными, как у отца? – Ланцелот улыбнулся. – Моя королева…
Двери распахнулись, не дав ему закончить. На пороге стояли двое мужчин в полном вооружении. Рианнон инстинктивно подоткнула под себя одеяло и вжалась в спинку кровати.
– Что здесь происходит? – дрожащим голосом спросила она.
– Здравствуй, Локи, – пробасил один из мужчин. – Долго же ты укрывался от суда в Мидгарде.
– О чем толкуют эти чужаки, Ланцелот?
Комментарий к Loki
http://vk.com/doyoubelieveinfaeries
Хештэг к главе #TuR_Loki
========== Deine Flammen ==========
Dunkelsch"on – Deine Flammen
Рина подскочила с кровати так стремительно, что вместе с одеялом на пол свалился и кот. Он недовольно зарычал, плохо понимая, что с ним произошло, и постарался выпутаться из скомканной ткани, но только сильнее запутался, топчась по кругу. Девушка перепрыгнула ворчащий сверток, даже не заметив, и понеслась за своим рисованием. Кто бы мог подумать, что мешочек с тканями сработает и она запомнит все в мельчайших подробностях. Главное теперь не растерять картины по дороге. Она бросила папку с эскизами и карандаши на стол, пронеслась мимо Плута, который успел смириться со своей участью, и набрала чайник, а по дороге обратно споткнулась об него и облила водой.
Сверток угрожающе зашипел, но вместо того чтобы рассыпаться перед ним в извинениях, как это бывало обычно, Ри просто вытрусила кота на свободное место рядом с Лейфуром, а мокрое одеяло развесила на стуле. Некогда ей заботиться о кошачьих чувствах и мокрых шерстяных одеялах.
Чайник успел наполовину выкипеть, пока Рина оторвалась от рисования и вспомнила о том, что еще совсем недавно мечтала о крепком чае, для того чтобы обмануть свой организм по части завтрака. Она добавила еще несколько штрихов на потерявшем счет рисунке и лишь тогда, когда осталась довольной результатом, отвлеклась на чай. В следующий раз она вынырнула из работы, когда чай уже совершенно остыл и покрылся пленкой.