Тини, где ты?
Шрифт:
Когда мы наконец выбрались из зарослей на светлую поляну с засохшим тополем посередине, Тини развеселилась.
— Вот он! Нашелся! Я развил руками. Девочка, глядя на меня, хохотала.
— Не найдете… Для вас, в других веках, он невидимка. Только разве окно…
И тут я заметил туманный обруч, висевший неподвижно метрах в двух от земли. Тини нащупала рукой корпус. Потом,
— Это трехместный учебный хроноцикл. Вместе с учителеминструктором время от времени совершаем в нем рейды, чтобы почувствовать дух живой истории. Я, например, уже видела Людовика четырнадцатого на охоте, осаду Карфагена, бегство Наполеона из Москвы… Только вы никому не говорите, ладно? Особенно про картину будущего…
— Почему, Тини? Вам же дают возможность почувствовать дух нашей буйной истории. Почему бы нам не знать образ будущего?
— Нельзя. Это будет информационное вмешательство в прошлое.
— Информационное?
— Да, информационное, — наставительно кивнула Тини, подражая, видимо, своему учителю истории.
Училась Тини всего четвертый год, но уже познакомилась не только с историей, но и с начатками философии. Представьте, говорила она, что люди двадцатого века своими глазами увидят завтрашний мир, окончательно убедятся: человечество неминуемо ожидает прекрасное будущее. Это может породить ленивенькую успокоенность. У некоторых появится вера в гарантированность и даже фатальность прогресса. Дескать, стоит ли слишком уж выкладываться, если все равно хорошее будущее детям и внукам обеспечено.
Странно мне было слышать из уст маленькой девочки, только что игравшей в прятки, слова «фатальность», «прогресс».
— Всего не знаю, — говорила Тини. — Нам объяснят позже. Но главное ясно и мне: если ваш век придержит шаг, замедлит движение вперед — наша эпоха наступит с большим запозданием. Если вообще наступит… Будущее разомкнуто, открыто для любых возможностей, и люди сами творят историю. Они свободны
— Понял. Но если бы даже случайно проговорился, все равно ведь никто не поверит.
— А ведь верно, — оживилась Тини. — Не поверят.
С остро кольнувшей печалью я почувствовал, что пора расставаться с девочкой, принесшей весточку из будущего. Как будто с самим будущим… Тини внимательно посмотрела мне в глаза и протянула руку.
— А это что? — спросила она, почувствовав в своей ладони металлический предмет.
— Зажигалка. На память. Будешь показывать подругам, каким первобытным способом мы добывали огонь.
Тини с интересом осмотрела сверкающую на солнце круглую зажигалку и с сожалением отдала обратно.
— Нельзя. Ни брать, ни оставлять… Это будет уже не информационное, а материальное вмешательство.
Девочка еще раз взглянула на меня и нырнула в темный овал люка, который тотчас закрылся. Глаза Тини на секунду показались в окне кругового обзора. Но и этот туманный обруч вскоре растаял.
Неужели все? Я быстро протянул руку и наткнулся ладонью на что-то твердое. Но тут же под рукой оказалась пустота. Хроноцикл исчез.
Я постоял с минуту возле засохшего тополя и в раздумье направился к своим удочкам.
С тех пор я полюбил тихий заливчик, спрятавшийся в камышах. Здесь не всегда клевала рыба, но зато почти всегда чувствовалось присутствие иного, далекого и прекрасного мира. Мне никогда не забыть веселую гостью из будущего, ее улыбчивых глаз — этих двух окошечек в далекую страну, где парят птицы-модули и лебединые города.
Наступила осень. На редкость солнечная, сухая, паутиннопрозрачная. Каждое воскресенье с утра усаживаюсь на знакомую корягу, закидываю удочки и с волнением прислушиваюсь, ожидая невозможного. Вот в зарослях что-то зашелестело, зашуршало… Это она, Тини? Но нет. Это просто ветер. Шевельнул сухие камыши и улегся. И снова тишина. И снова светлой печалью наполняется беззвучный осенний день…
Тини, где ты?