Тинто Брассу и не снилось
Шрифт:
— Можешь зайти, — неожиданно для меня, произносит Чак. Я слегка смущаюсь, но, быстро убрав румянец со щек, захожу.
— Знаешь, мне почему-то стало стыдно.
— Почему — то? И ты даже не догадываешься в чем причина? — с сарказмом произносит он и поворачивается передом.
— О Боже, прикройся, — вскрикиваю я, закрываю глаза и отворачиваюсь.
— Значит, ты удивлена размером, раз уже называешь меня Богом? — с веселыми нотками в голосе говорит он.
— Ты отвратителен! — все также закрыв глаза, я пытаюсь выйти из его гримерки, но неудачно. Я стукнулась головой и полетела
Очнулась я все в той же гримерке, но уже не на полу, а на диване. Рядом лежала записка.
«Я ушел на съемки. Надеюсь, у тебя нет сотрясения. На столе оставил воду и перекусить. Можешь брать, не обижусь. Бог, просто Бог».
— Что за богохульство? — выразила свое недовольство я вслух. Но все же мне было приятно, что он обо мне позаботился. Я встала с дивана, немного покачиваясь, так как кружилась голова. Подойдя к столу, я взяла стакан с водой и с большой жаждой начала пить. Несколько капель не попав в рот, проскользили по моему подбородку, а потом оказались на груди. Я смотрела на чуть промокшую одежду, а в голове всплывали разные картинки. Вот, в гримерку входит Чак, и, подойдя ко мне, хватает за талию и сажает на стол. Я притягиваю его ближе, и впиваюсь в его губы страстным поцелуем. Он спускается поцелуями ниже и слизывает капельки воды. Я трясу головой и выбиваю из нее такие мысли. Уолдорф, что с тобой? Совсем из ума выжила.
Но тут в гримерку входит он. В горле пересыхает, я хочу что-нибудь сказать, но не получается.
— Видимо, ты сильно головой ударилась.
— Да иди ты, — наконец, говорю я.
— Да, сейчас и пойду обратно. Просто решил проверить, как ты. Вдруг, у меня в гримерке труп лежит, а я об этом и не знаю.
Я закатываю глаза и показываю ему язык. Что за ребячество? Самое странное, что он тоже показывает мне язык и уходит.
Через некоторое время я решаюсь выйти из гримерной. На мне все так же костюм медсестры. Ко мне подбегает один из ассистентов и говорит, что в следующей сцене нужна моя эпизодическая роль. Я киваю и иду к съёмочной площадке. Он снимается. Это отвратительно, что я здесь только делаю? Но при виде этого у меня возникает еще одна мысль. А ведь на ее месте могла быть я. Смакуя эту радужную или же не очень, ушедшую перспективу, я совершенно забыла о том, что мне скоро сниматься. Я поспешила переодеваться.
Новый наряд был не лучше предыдущего. Я играю полицейского. Самое странное, что действительно, со мной никаких сцен сексуального характера нет. Я просто должна отвести его в участок. Ну что же, Чак ушел готовиться к новой сцене. Через пару минут начнутся съёмки. А себе я хочу пожелать лишь самообладания и выдержки. Без них может случиться непоправимое. И Чак может не дойти до участка…
========== Глава 5 ==========
У меня в руках дубинка и наручники. Передо мной стоит Чак и ожидает моей реплики.
— Вам придется пройти со мной в участок, — звеню наручниками около его лица и требую повернуться ко мне задом. Защелкиваю одну руку, поднимаю взгляд на него и с надменной улыбкой, тянусь ко второй. Но он резко поворачивается, хватает мою руку, и ее в тот же миг охлаждает
— Какого черта? — вырывается у меня, и я недоуменно гляжу на Чака.
— Теперь мы будем играть по моим правилам.
— Но это не по сценарию! — кричит режиссер, и я, как заколдованная, начинаю быстро кивать, подтверждая его слова.
— А мы сейчас и не будем ничего снимать. Считайте, что рабочий день закончен. Я ухожу домой, — он поднимает руку, что в наручниках, и машет ей, — вместе с ней.
— Что? — произношу я вместе с половиной съемочной группы.
— У меня давно не было выходных.
— Но тебя это устраивало, — уже переходя на крик, говорит оператор.
— Басс, мы не будем останавливать съемки из-за твоего резкого желания отдохнуть вместе с этой шатеночкой. Тебя ждут те две блондинки, и если ты сейчас же не продолжишь играть, ты уволен!
— Хорошо. Я буду играть, как только вы найдете ключи от наручников, — на его лице появляется самодовольная улыбка, и мне становится не по себе. Что он сделал с ключами?
— А ты, видимо, их куда-то спрятал? — говорит один из ассистентов и закрывает лицо руками. Я сделала тот же жест, если бы одна из моих рук не была в плену.
— Не исключено.
— Я тебя прибью, — я бросаю дубинку и свободной рукой бью его по груди.
— Тише, тише, — приговаривает он, останавливая мою руку. — Я могу помочь вам с поисками. Знаете игру «тепло-холодно»? Вы будете искать ключ, а я скажу, тепло или холодно. Начнешь, думаю, ты.
Он кивает головой в мою сторону.
— Я не намерена играть в эти глупые игры. Быстро отдал ключ!
— Ну ты же хочешь быть свободна, а не я. Если не хочешь, не играй. Но ключ ты просто так не получишь.
— Хорошо. Грязный извращенец, мне кажется, я знаю, где могут быть ключи, — я запускаю обе руки ему в карманы, и пытаюсь отыскать заветные ключи.
— Оооо, — протягивает Чак. Ему явно нравятся мои прикосновения. Я же чувствую себя не в своей тарелке. Особенно после осознания того, что карманы оказывается все же пусты.
— Неплохая попытка, но холодно, — заявляет Чак, когда я достаю свои руки.
— Верни, верни, верни! — начинаю верещать я. Эта ситуация уже начинает бесить своей абсурдностью.
— А может они и вовсе не при мне, — как будто невзначай кидает он.
— Тогда я пойду в гримерку и переверну там все, пока не найду их.
— А кто тебя отпустит? — с этими словами он дергает рукой, заставляя сделать меня шаг к нему навстречу. — Ты будешь рядом, пока ключи не найдутся. А ключи не найдутся, пока ты рядом.
— Поищите ключи в гримерке, — кричу я съемочной группе, не отводя взгляда от этого нахала.
— Похоже, нам придется провести немного времени вместе. Поверь, тебе понравится моя компания.
Я хватаю с пола дубинку и бью его по голове.
— Тебе моя тоже.
Он трет голову на месте ушиба и слегка приглушенно отвечает:
— Ты забываешь, кто я. И что тебя может ожидать, если мне не понравится твое поведение.
— Ты всего лишь актеришка, которого не взяли в нормальные фильмы. А я — Блер Уолдорф. И в ближайшее время тебе придется почувствовать, что означает это имя.