Тирания Ночи
Шрифт:
Но у Анны Мозиллы было кое-что, чего не мог предложить Редферн Бехтер.
– Ну? – спросила она и, не дождавшись ответа, вздохнула. – Вижу, нелегко тебе пришлось. Расскажи. Видел патриарха?
– Видел.
– Каков же он вблизи?
– Не такой, как ты думаешь. Издалека Безупречный кажется выше, а вблизи похож на коротышку-лавочника, который пьет горькую и закусывает чесноком. Его не занимает, чем живут его подданные, поэтому среди них всегда будут процветать пороки.
– Дорогой, это всем известно.
– Мне предложили новую должность. Теперь я главнокомандующий патриарших войск. Пинкус в восторге, Бронт Донето и Палудан Бруглиони в восторге, Саяги и клан Арньена в восторге. Принципат Делари счастлив. И только меня терзают сомнения.
– Ты слишком много думаешь. Лучше вздремни, а я приготовлю что-нибудь вкусное. Потом отпразднуем.
– Я сделался чересчур заметной персоной, – продолжал Элс, будто не слыша ее. – Многие обратят на меня внимание. Мои якобы соотечественники из Дуарнены не узна`ют меня.
– Слишком много думаешь, – повторила Анна, целуя его в лоб. – Ну и пусть не узна`ют. Многие наемники, оказавшись в Броте, врут о своем прошлом. И всем плевать, кто ты, лишь бы здесь не наломал дров.
Анна была права, но ее слова Тейджа не успокоили.
– Я волнуюсь из-за принципата Делари. Слишком сильный он проявляет ко мне интерес.
Да, это действительно весьма беспокоило Элса. Почему Делари решил вдруг ему покровительствовать?
– Может, хочет, чтобы место его сыночка занял настоящий мужчина?
– Нет! Это как с Грейдом Дрокером: под конец и он почему-то ко мне привязался. Только тут еще хуже. Кое-кто обратил внимание. Стал задавать вопросы.
– Ты просто не можешь спать спокойно, если все идет гладко?
Элс замолк.
– Не совсем гладко, – признался он наконец.
– А вот это мне уже не нравится.
– Да. Патриарху понадобилось всего две минуты, чтобы назначить меня командующим. А потом мы обсуждали Коннек. Он готов говорить о нем часами.
– Так он все еще?..
– Да.
– Многие возмущаются, что Безупречный до сих пор не расплатился с долгами за кальзирский поход.
– Может, лишь поэтому он пока и медлит? Но коннектенцы дали ему прекрасный повод. Глупцы. Они убили епископа Антье.
– Это уже второй. Видимо, Антье весьма располагает к злоупотреблениям.
– Нет, – отозвался Элс, вспоминая город, – все дело в людях, которых отправляет туда Безупречный. Они развращены и жаждут наживы. Коннекский граф вернулся из Кальзира, обнаружил, что Ришено пытается прибрать к рукам все уцелевшее после нашего похода, и прикончил епископа.
– Получается, этот самый граф оказал всем большую услугу.
– Разумеется. Но Ришено был старинным приятелем Гонарио Бенедокто и к тому же имел связи при арнгендском дворе. А значит, теперь
– Безупречный надеется на Арнгенд.
– Видимо, да, – ответил Элс, удивившись прозвучавшим в ее голосе ноткам.
У Тейджа слипались глаза и путались мысли, но он упрямо не хотел засыпать.
– Может, патриарх именно поэтому и отправил туда Ришено? Надеялся, что вспыльчивый граф попадется на его уловку и даст повод для нового священного похода?
– Об этом я не подумал, – сонно отозвался Элс. – Вполне возможно.
Веки словно налились свинцом.
– Поспи, а я пойду в кухню…
Больше Элс ничего не слышал.
Анна изо всей силы толкала его в бок:
– Проснись!
Ша-луг в панике вскочил, не понимая, где находится:
– Что случилось?
– Ты стонал и разговаривал во сне. И кричал.
– Мне снился сон.
– Наверное, кошмар.
– Не знаю. Не помню. Что-то про детство. Мама… Сестра…
Элс не говорил ей, что эти странные сны преследуют его с самого разгрома Орудий Ночи под стенами Аль-Хазена.
Кошмары терзали не его одного. Гледиус Стьюпо наложил на себя руки.
Элс надеялся со временем излечиться, думал, что жуткие мучительные воспоминания отступят, канут в ту темную часть подсознания, где пребывали долгие годы.
Он не хотел ничего вспоминать. Слишком много боли таилось в прошлом. Гораздо проще сосредоточиться на будущем и трудиться, доводя себя до изнеможения и забыв обо всем.
– Как ты?
– Со мной все в порядке. Не знаю, почему вдруг воспоминания стали преследовать меня. Я мало чего боюсь, но эти сны пугают.
Анна задумалась.
– Может, воспоминания вернулись, потому что ты боишься снова потерять семью?
– Что?
– Наверное, очень страшно, когда тебя, еще совсем маленького, похищают у матери и продают в рабство. – (Элс успел рассказать Анне почти всю свою историю.) – Ты привязался к своей школе, товарищам, ша-луг стали твоей второй семьей. А теперь ты боишься, что эта семья отвергла тебя.
Элс в изумлении уставился на нее. Как же так? Ее слова вызывали неприятие, их хотелось опровергнуть, оспорить, но он чувствовал, что она почти попала в цель.
– Давай больше не будем об этом. Как там ужин?
– Поэтому я тебя и разбудила. Ужин на столе, все стынет.
– Тогда идем. Умираю с голоду.
Сны повторялись. Вот сейчас, еще немного – и Элс сумеет наконец разглядеть лица матери и сестры. Герис? Отец ему никогда не снился.
И снова его разбудила Анна, и он проснулся, не понимая, где находится. Пальцы вцепились в одеяло, будто оно могло защитить от притаившейся внутри Ночи.