Тирания Ночи

Кук Глен Чарльз

Он зазвонил в колокольчик.

– Они хотят, чтобы я шпионил за вами и за церковниками, – сообщил Элс принципату, удостоверившись, что никто не подслушивает.

– Расскажи мне все.

Ша-луг пересказал ему разговор в комнате для допросов, опустив все упоминания об Элсе Тейдже.

– Вот что мы сделаем: ты согласишься на их условия, а я устрою тебя где-нибудь – не у себя. Делай, что скажут, завоюй доверие, а потом мы этим воспользуемся.

– Разумеется.

Именно

такого плана он и хотел придерживаться, но пусть лучше Донето сам предложит это. Опять же вопрос доверия.

– Шпионь для них. Уверен, этот пройдоха Ренфрау предложил то же самое и остальным. Служить императору – в некотором роде неплохая перспектива.

– Ренфрау? – переспросил Элс.

– Тебя пытался завербовать Феррис Ренфрау. Любимчик Йоханнеса. Смерд по рождению, но один из самых могущественных людей в Граальской Империи.

Элс вернулся к Пинкусу, Просто Джо и Бо Бьогне, которые были страшно заняты – уписывали за обе щеки сыр и колбасу.

– Ты как, Пайп? Получше? – поинтересовался Бо.

– Немного. В этот раз меня вроде не дурманили. Но я проголодался, дайте-ка мне сыра.

Колбаса-то уж точно свиная.

– А еще вон ту сосиску, которую ты, Пинкус, так старательно прячешь.

Это тоже наверняка свинина, зато вкусная и сочная. Только об этих сосисках он, наверное, и будет скучать, когда наконец выберется из плена.

– О чем ты там шушукался с принципатом? – поморщившись, спросил Горт.

– Докладывал. Имперцы хотят меня завербовать, чтобы утвердить волю императора в якобы принадлежащих ему городах. Бо, Джо, признавайтесь, это вы меня им расхвалили? Мне чуть ли не собственное войско сулили.

– Вот зараза! – грустно выругался Пинкус. – А я-то собрался поделиться с тобой еще одной сосиской.

– Что такое?

– Зависть. Мне-то ничего такого заманчивого не предложили. А я свою работу выполнял не хуже тебя.

– Даже лучше. Из моего отряда уцелело только трое. И единственный из них, кто сто`ит хотя бы двух дохлых мух, – мул.

– Но зато какой мул! – встрял Бо.

– Эй! – прорычал Джо. – Не издевайтесь над моим мулом!

– Успокойся, Джо, – утешил его Горт. – Все мы знаем, что Чушка среди нас лучший.

– А что они от тебя хотели, Пинкус? – поинтересовался Элс.

Интересно, станет ли Пинкус повторяться?

– В основном хотели, чтобы я крутился вокруг принципата и сообщал им о планах церкви. Наверное, всех остальных спрашивали о том же самом.

– Меня – нет, – вздохнул Джо. – Ни разочка единого ничего такого не предложили.

– И мне, – проворчал Бьогна. – И вот так всю жизнь. А я бы к ним нанялся за двойную плату. Мне обе стороны одинаково немилы. Я б озолотился, продавая их друг дружке.

– Думаю, Бо, они об этом догадались, – усмехнулся Элс. – Слишком уж ты из кожи вон лез.

– Да,

иногда я туго соображаю.

В течение дня их всех по очереди ненадолго вызывали на допрос. Шестеро из первой дюжины не вернулись. Имперские солдаты забрали их пожитки и, как обычно, отказались отвечать на вопросы.

– Что-то замышляется, – озвучил очевидное Горт.

– И пока еще не забирали меня, тебя, Бо, Джо и принципата, – согласился Элс.

– Не забудь про Чушку.

– Я-то не забыл, в отличие от них. Его-то ни разу не вызывали на допрос.

– Надо пожаловаться.

– Валяй.

Следующим забрали Просто Джо, вернулся он через десять минут, улыбаясь от уха и до уха.

– Пайп, я так и сделал – заявил им, что нечего от Чушки нос воротить. Он такой же солдат, как и мы все.

– Молодец, Джо! – похвалил Горт. – Я и сам собирался. Пайп, нас, верно, скоро выпустят. Иначе получается бессмыслица. Те, кто не вернулся, очевидно, переметнулись к Йоханнесу.

Элса забрали предпоследним, как раз перед Бронтом Донето.

Тейдж то и дело передергивал плечами: официальное облачение сидело на нем плохо, было страшно неудобным, и от него чесалось все тело. Но пришлось надеть, чтобы сопроводить Бронта Донето на аудиенцию к Граальскому императору.

– А я тебе говорил, – в который уже раз повторил Пинкус Горт.

Донето предстоящая аудиенция не радовала, ведь в его распоряжении оказались лишь Элс и Пинкус, а ему, защитнику церкви, кузену патриарха и потомку патриархов (хотя законы церкви и обязали священнослужителей хранить обет безбрачия), полагалась совсем иная свита.

– Надо было прихватить Чушку, – вздохнул Горт. – Разодели бы его, стал бы такой же страшный, как и мы.

– Чушка так бы не мучился, – отозвался Элс, почесываясь и ерзая. – И не чувствовал бы себя таким дураком.

Белоснежные зубы Донето сверкнули в улыбке, но он тут же снова сделался серьезным. Защитник церкви взял в нем верх над обычным человеком. Принципат нахмурился, шуточки ему уже надоели.

Когда-то давно герцоги Племенцы купались в золоте. Кое-что еще напоминало о былом богатстве, хотя сами представители семейства Транцелла уже не жили во дворце Диммель и так обеднели, что могли теперь позволить себе не более сорока слуг.

Троицу проводили в приемную, которую украшала обитая шелком мебель, писаные маслом портреты великих представителей рода Транцелла, мраморные бюсты, видимо сохранившиеся с античных времен, и гобелен, вытканный в прошлом столетии. На нем изображалась схватка между чалдарянами и праманами.

Принципат заметил, что Элс внимательно изучает гобелен, и пояснил:

– Это битва у Кладезя Памяти. Там погиб один из моих предков.

– Понятно.

Элс пригляделся к знаменам сражающихся. Правильно.