Тирант Белый
Шрифт:
Едва закончила Принцесса говорить, как Тирант ударил кулаком по столу, пробормотал сквозь зубы (едва могли его услышать), что, мол, так тому и быть, и, ничего более не прибавив, развернулся и направился в свои покои. Сие поведение Тиранта повергло всех в изумление.
Вскоре в комнату, где сидели Императрица с дочерью, зашел Император. Ему поведали о том, что сделал Тирант.
Император сказал:
Есть у меня опасение, что сей рыцарь или сильно влюблен, или раскаивается, что приехал сюда, так далеко от своей земли, своих родных и друзей, или же, возможно, боится могущества турок, или еще чем-нибудь обеспокоен. О том, что случилось,
Выйдя от дам, Император пошел немного отдохнуть. Встав после сна, сел он у окна, которое выходило на главную площадь, и увидел Рикара верхом на коне. Император попросил его подняться к нему наверх. Представ перед Императором, Рикар поклонился, и Император ему сказал:
Сеньор рыцарь, вы — близкий друг Тиранта, и я прошу вас, из любви к вашей даме, сказать, отчего Маршал в такой грусти?
Ваше высочество, — отвечал Рикар, — тот, кто сообщил вам про него такое, сказал вам неправду. Напротив, сеньор, он очень весел и готовит к войне знамена и оружие.
Ваши слова меня очень обрадовали, — сказал Император. — А теперь отправляйтесь к нему и попросите его прибыть сюда верхом, я его жду.
Рикар поехал к Тиранту и передал ему слова Императора.
Тирант немедленно сообразил, что Императрица или ее дочь обо всем рассказали Императору, и отправился во дворец на белой кобыле. На сей раз он разоделся как можно богаче, и вся его свита тоже. Они застали Императора в окружении множества придворных, поджидающих Тиранта перед верховой прогулкой. Все дамы уже стояли у окон, чтобы посмотреть, как Император поедет верхом.
Заметив Принцессу, Тирант низко поклонился ей, а она приветствовала его милостивым кивком. Император спросил Тиранта, чем он так глубоко озабочен, как о том ему передали:
Я прошу вас поведать мне об этом, ибо посоветую вам такое средство, которое утешит вашу душу. А теперь без стеснения рассказывайте мне все немедля.
Тирант не замедлил тогда ответить следующее.
Глава 126
О том, как Тирант разъяснил то, о чем его спрашивал Император.
Нет на свете ничего, Ваше Величество, о чем бы я — из великой любви и желания вам служить — не решился бы рассказать вам, сколь бы сложно сие мне ни было. И хотя теперь мне это весьма тяжело, я не хочу ослушаться приказания Вашего Величества. Так вот, когда я увидел сидевших за столом светлейшую сеньору Императрицу и прекраснейшую Принцессу и услышал глубокий и горький вздох, исторгнувшийся из груди Императрицы, подумал я, что она вздыхает о том, кого когда-то носила во чреве. От жалости к ней мою душу пронзила нестерпимая боль. Так как вздох этой сеньоры не заметил никто, я решил принести клятву про себя, не желая, чтобы кто-нибудь узнал, какую месть намереваюсь я осуществить, поручившись своей честью и славой. И не будет покоя моей душе до тех пор, пока я безжалостной рукой не убью тех, кто подло пролил кровь этого славного и несравненного рыцаря, вашего сына и наследника.
Не в силах сдержать горячих слез, растроганный Император поблагодарил Тиранта за столь глубокую любовь, выказанную им. А Тирант, видя его так сильно плачущим, заговорил о более приятных вещах, чтобы поскорее прошла его боль.
Беседуя таким образом о том и о другом, доскакали они до города
Когда они его как следует осмотрели, Император сказал:
Хочу вам сообщить, Маршал, что град сей — древнейший, ибо можно убедиться, что был он воздвигнут несметное число лет назад и заселен язычниками, народом идолопоклонническим, а много лет спустя после падения Трои были они обращены в святую веру Христову благороднейшим и отважнейшим рыцарем по имени Константин[299], каковой являлся мне дедом. А отец его, что выбран был римским императором, стал владыкой и всей Греции, и множества других провинций, как о том пространно рассказывается в его жизнеописании, ибо после излечения от тяжелейшей болезни, полученного им от святого Сильвестра[300], обратился он в христианство. Сильвестра же сделал Папой, отдав ему всю ту Римскую империю, где была Церковь Христова, а сам вернулся в Грецию и стал ее Императором. Ему наследовал дед мой Константин, и по всем королевствам и землям империи был он избран Папой и Императором[301]. И потому как отличался он человеколюбием и особой мягкостью, множество людей со всех краев приезжали селиться сюда, и город этот уже не вмещал всех. Тогда дед мой возвел наш город со многими величественными зданиями и нарек его Константинополем, и с тех самых пор стал величаться Императором Константинопольским.
Когда отбыли они из города Пера и вернулись в Константинополь, стояла уже глубокая ночь.
Тирант поднялся с Императором в спальню Императрицы, и там повели они долгую беседу о разных вещах. Тирант казался не слишком веселым. Когда счел он, что пора удалиться, то распрощался с Императором и с дамами и вернулся к себе.
На следующий день Принцесса по-прежнему сильно печалилась из-за сказанного накануне Тирантом, и, хотя Император передал ей и ее матери все, о чем они с Маршалом беседовали, душа ее до конца не успокоилась.
Утром, когда Император вместе со всеми дамами был на мессе, в собор вошел Тирант и принялся молиться. Затем зашел он под балдахин, осенявший место монарха, и сказал Императору:
Ваше Величество, галеры готовы отплыть на Кипр за продовольствием. Угодно ли вам, чтобы они отбыли?
На это Император отвечал:
Я желал бы, чтобы они были уже в ста тысячах миль от берега.
Тирант немедленно вернулся в порт и дал приказ об отплытии. Принцесса же, заметив, что Тирант уходит, позвала Диафеба и настойчиво просила его передать от ее имени Маршалу, чтобы после обеда он спешно пришел к ней, ибо ей очень хочется побеседовать с ним, и что потом будут танцевать.
Узнав об этом, Тирант тут же сообразил, в чем дело, и, приказав купить ему самое красивое зеркало, какое только найдется, спрятал его в рукаве. Когда, во его мнению, подошла пора, отправился он со свитой во дворец и застал там Императора за беседой со своей дочерью. Завидев прибывших, Император послал за музыкантами, и в его присутствии начались танцы, которые продлились весьма долго.
Однако Император, немного полюбовавшись на них, удалился к себе в покои. Принцесса тут же перестала танцевать, взяла Тиранта за руку и усадила подле себя возле окна. После чего повела следующую речь: