Тирмен

Олди Генри Лайон

Простим убогому выпад против «массовых жанров», а заодно против безвинного Крестовского. Бог с ним, с веком XIX! Но если исходить исключительно из уже помянутой аудиторной оценки, нынешний мейнстрим – это даже не Донцова, а поваренная книга вкупе с телефонной, а то и вообще Уголовный кодекс. Дело, конечно, не только в тиражах. В чем еще? В читателях, само собой, – однако в отношении не только количественном, но и качественном.

Позвольте вновь напомнить нечто общеизвестное.

Исторически

сложилось так, что общество делилось и делится на две неравные части. Назывались они по-разному: аристократия и быдло, интеллигенция и народ, элита и пипл, но суть за последние два-три века не изменилась. «Две нации» – как-то сказал Дизраэли. Да, две нации, причем отличия между ними не только имущественные, но и чисто этнографические и, конечно же, культурные. Кому «Езда в остров любви», кому «Еруслан Лазаревич», кому Надсон, кому «Сыщик Путилин», кому Иосиф Бродский, кому Евгений Евтушенко. У каждой нации – свои кумиры, свои любимые писатели, свои приоритеты и ожидания. Нынешняя «боллитра», представляющая прежде всего литературу для эстетов, само собой, никогда не признает мейнстримом ту же Донцову. А для читателей Донцовой Сорокин, кумир снобов-извращенцев, – тоже не мейнстрим, а… скажем так, нечто иное.

А что же мейнстрим? А мейнстрим – это тот достаточно редкий случай, когда книгу читают и те, и другие, и аристократы, и быдло, и народ, и интеллигенты. Было такое? Пушкин, Толстой, братья Стругацкие… Было, конечно! Есть ли сейчас? Рискну опровергнуть критика-лакея и предположить: есть. Кого из отечественных авторов сейчас читают «все»? Навскидку: Акунин, ван Зайчик, Веллер, Пелевин. Есть! Почему их читают? Потому что авторы вольно или невольно учитывают интересы и пожелания этих «всех»:

1. Текст хорошего качества, но без извращений и прочих выкрутасов.

2. Сюжет интересный и вполне понятный, но ни в коем случае не примитивный, желательно с приятным философским привкусом.

3. Привлекаются приемы из иных «жанров»: детектива, фантастики, женского романа.

4. В основе же всего – старая, добрая «психологическая» проза. Самое интересное всегда – герои, их чувства, их мысли, их радости и печали.

Всего понемногу, качественное исполнение – и подавай на стол хоть в Фонтенбло. Впрочем, сравнение с кухней недостаточно. Лучше представить, что вы – где-нибудь у шоссе среди толпы не особо сытых беженцев. Всяких в толпе хватает: и работяг, и профессоров, и урок, и домохозяек. Вечер, всем грустно, всем холодно. А вы встаете и говорите этак уверенно: «Не грустите, друзья! Расскажу я вам сейчас одну очень интересную историю!»

Получится? Станут слушать? Значит, вы уже в мейнстриме. Вы – тигр!

6

Проверим наши выводы. Если наша Фантастика не «жанр», а литература (пусть и «квази») – один из вольных айсбергов, отколовшихся от сгинувшего монолита, значит, мы должны иметь в комплекте не только эстетов, детективистов,

критиков и собственно фантастов, но и соответствующее деление: книги для «тех» – и книги для «этих». Заметно ли у нас деление на «две нации»?

Вопрос оставляю открытым. Желающие могут сами сравнить то, что печатается в «Полдне», с тем, что печатается в «Крылове», прикинуть, куда отнести Хаецкую, а куда Никитина, побродить по джунглям нашей фэнтези. Иное интересно: а как у нас с мейнстримом? С фанстримом [9] – уточним для ясности. Есть ли у нас книги, читаемые «всеми», есть ли авторы-тигры?

9

Термин Олега Ладыженского.

Думаю, да. Желающие могут сами назвать имена, их не так много, как хотелось, но они есть. Где-то раз в два года, а то и чаще, появляется книга с громким эхом: о ней говорят, спорят, читают, а после – регулярно переиздают. И каждый видит в ней свое: высоколобые – характеры героев и особенности языка, иные – навороченный сюжет с неожиданным финалом. В такой книге обязательно присутствует некая изюминка, своеобразное «ноу-хау», не позволяющее спутать ее с общим глянцевым «валом».

Впрочем, подробный анализ фанстрима – тоже особый разговор.

И что же из этого следует? Все в фанстрим? Даешь по Стивену Кингу в каждый квартал? Нет, конечно. Бессмысленно призывать братьев-фантастов писать так, а не этак. Бессмысленно – и не нужно. Но вот верно оценивать обстановку, видеть ориентиры совсем неплохо. Нет смысла сразу готовить прыжок в «классику», творить пресловутую «нетленку». Но стремиться писать так, чтобы тебя читали если не «все» вообще, но (для начала) все – или очень многие из тех, кто любит фантастику, можно и нужно. Никто не отменяет и не отменит ни фэнтези, ни мистику, ни альтернативную историю, ни ту же НФ, однако почему бы не попытаться быть услышанным вне привычного круга своих читателей? Мейнстрим – не просто «основной поток», это скелет литературы, то, на чем держится все прочее. Сильный фанстрим – сильная Фантастика. И не иначе.

Если получится – полдела сделано. Из фанстрима в мейнстрим дорога недолгая – услышали «наши», значит, и остальные услышат. Сами господа эстеты на коленях приползут, в свои стенгазеты потянут (и ведь тянут уже!). И пусть. Чем больше Фантастики, тем лучше. Одна книга, пятая, двадцать пятая… Тогда и настанет день, когда господам из «боллитры» останется либо к нам на поклон идти, дабы на содержание взяли, – или самим писать лучше. Пусть выбирают!

А мы… А мы – в Фонтенбло. Тенистая веранда, вид на старинный дворец, белая скатерть. Поговорим о Фэндоме, о конвентах, о литературе, о том, как хорошо на свете живется. Первый тост, само собой, за Фантастику…

Ну что, согласны?