Тише, мыши
Шрифт:
– Это, кстати, правда. Живу. И доволен этим. А ты? Хочешь жить долго? Хочешь быть хозяином мира? Это просто. Надо только убить кота. Скажи ему, кот. Скажи, что это правда.
Самонадеянный старик. Не думает же он, что я стану слушать его глупую ложь?
– Нет, Лапка. Он не лжет.
Зачем ты это сказал, Рифмоплет? Думаешь, мне будет легче от такой правды?
– Прости, Лапка. Кошки не умеют лгать.
Что вы знаете о страхе? Если вы не были мышью, если не случалось вам один на
Вы думаете: вот она, темнота. Темнее уже быть не может.
Может.
Мрак – это когда тьма становится такой густой, что ее можно пить. Когда тьма заполняет собой все. Даже тебя. Заполняет и выедает изнутри. Шепчет: сдайся, Лапка, стань моим. Мысли вязнут в черном болоте, и ты перестаешь принадлежать самому себе.
Но страшнее всего соблазн.
Мир несправедлив. Здесь все устроено для удобства и счастья людей. Здесь все устроено для удобства и счастья котов. Мышам остаются только страх и долг.
Жизнь мыши коротка, и в ней нет места счастью. Почему?
– Кот умрет. Ты это знаешь. Я это знаю. Этого не изменить. Но если ты позволишь мне убить его… Ты ведь даже не должен делать этого сам. Просто отойди в сторону. И тогда миром будут править мыши. Мы получим все, что отняли у нас люди и коты. Просто не мешай.
Не мешать – это так легко. В конце концов, что я могу? Деревянный Кот умер. Стал тем, кем и должен быть согласно законам природы. Детской игрушкой.
А я тону. Тону в этом бесконечном Мраке.
Кажется, не бывает цвета чернее черного. Но вот он, вот же он. Как его назвать?
Ослепительно черный?
– Так что, мы договорились, Лапка? Вот и славно. Вот и ладушки.
Слышу, как Хвостат приближается к Рифмоплету. Тот презрительно молчит.
Не мешать – это так просто.
Преодолевая густой Мрак внутри и снаружи, выкарабкиваюсь из Деревянного Кота. И прыгаю, заслоняя кота настоящего.
Хвостат ухмыляется:
– Ты сделал свой выбор, Лапка. Мне жаль.
Ничего ему, конечно, не жаль. Старый лгунишка.
Вы когда-нибудь видели мышиную драку? Интересного мало. Со стороны это похоже на забавную игру малышей, ничего серьезного.
Я вгрызаюсь Хвостату в глотку изо всех сил. Сил у обыкновенной мыши не слишком много, а у меня – и того меньше. Но я держусь. Подбадриваю сам себя: неужели я против древнего старика не выстою? Хвостат тоже не теряется, грызет. И, надо сказать, работает увереннее, методичнее, точнее. Я просто стараюсь выжить, а он меня убивает. Челюсти у него – Снежинке на зависть.
В глазах мигают бесформенные пятна. Кажется, я теряю сознание.
Неправильный ответ!
Изворачиваюсь, отскакиваю, трясу головой. И тотчас бросаюсь на него снова. Прыгаю сверху,
Но я понимаю, что он побеждает.
Если из меня Мрак тянет все, что только возможно, то Хвостату отдает. Я чувствую, как мой бывший товарищ становится частью непобедимой, неумолимой и бесконечной тьмы.
Мне больно это признавать, но – да, я проигрываю жалкому старику. И дело даже не во Мраке. Нет. Просто я не могу его убить. Даже теперь, после всего. Даже зная наверняка, что именно он виновен в смерти Камышика и других… Я не могу убить мышь. Такую же, как я сам.
Рифмоплет мог бы сказать что-нибудь вроде: Хвостат давно уже не такой, как ты, Лапка. Но кот молчит, и я благодарен ему за это.
А может быть, он давно умер?
Как долго все это длится? Может, Мрак уже победил?
Эх, неудачный помощник тебе достался, Рифмоплет.
Прямо скажем, слабак.
Меня хватает только на то, чтобы не разжимать челюсть. Я крепко держу Хвостата за лапу. А он неустанно, яростно кусает меня, безжалостно рвет на части.
Мышиный бог, как же больно!
Кажется, сейчас я умру. Прощай, мир. Прощай, Свет. Прощай, Рифмоплет.
Где-то вдалеке, в другом мире, в другой вселенной кричит петух. Да что вы? Не может быть. Утро? Это небо светлеет или мое зрение отказало окончательно?
Да нет же! Утро!
Мрак отступает. Я чувствую это как падение в бездну. Как будто болото, в котором я увяз, высохло в одно мгновение, и я рухнул на истрескавшееся дно.
Все. Теперь я точно теряю сознание. Или умираю. Лучше второе.
Пустота.
– Эй, мышь. Просыпайся. Пора вставать.
Полухвост? Не может быть! Какой жуткий сон мне приснился, ты не поверишь!
– Прости, Лапка. Это всего лишь я. Рифмоплет.
Точно. И голос-то не похож на Полухвостов. Слабый голос. Умирающий. Или почти умерший.
Не могу разжать челюсть. Наверное, никогда уже не смогу. Но я не чувствую больше плоти Хвостата и веса его тела. Где он?
– Его нет, Лапка. Он впустил в себя слишком много Мрака, пытаясь убить тебя.
– Что значит – слишком много?
– Слишком много, чтобы существовать при свете дня. Его нет и больше никогда не будет.
Открываю глаза. Небо. Солнце. Воробьи чирикают. Мышиный бог! А ведь я жив. Вскакиваю радостно и тотчас вновь падаю. Не по своей воле. Меня словно бы прижимает к поверхности крыши невероятной, бесконечной тяжестью. Не камнем – глыбой. Огромным зданием или даже городом. Я плохо представляю, что такое – этот город. Знаю только, что не подписывался такое громадье таскать на хребте.