Тишина. Стройка века.
Шрифт:
– Позвольте представить вам, - обратился Волков к прибывшим, - командующий базой 'Южный холл' полковник Раскатов Федор Борисович! Прошу любить и жаловать!
– Леха чуть смягчил официал.
– Полковник Паркер Джошуа. В данный момент являюсь начальником контрразведки анклава 17-19.
– Паркер сделал шаг вперед, отдал честь и обозначил кивок головой, щелкнув каблуками.
– Очень приятно, - Раскатов автоматически отдал честь и протянул руку.
Паркер с достоинством, не сильно, но и не слабо пожал руку и сделал шаг назад.
– Александра Бородина.
– Саня шагнула
– И сочла нужным добавить, - я дочь Ивана Степановича Бородина, начальника разведки.
– Очень приятно!
Саня так же пожала руку и, сделав неловкий книксен, шагнула назад, сильно покраснев при этом.
– Меня зовут Анна Рейнике, а это моя дочь Лидия. Мы - никто, - пока она говорила эти слова, по щекам текли крупные, горошину слезы. Видимо, весь запас крепости, который собирала она по дороге, вышел.
– Не плачьте, - он приобнял женщину, - для вас все невзгоды позади. Эмма, ты где?
– полковник оглянулся в поисках главврача, увидел пробившуюся к ним сквозь обступивших любопытных, врачиху, - Ну, а ты чего так горько плачешь?
– Присел он на корточки перед девочкой.
Она насупилась и отвернулась, завернувшись в мамину юбку, когда-то выглядевшую неплохо, но сейчас - просто ужасно.
– Конфетку хочешь?
– У Раскатова в карманах постоянно был пакетик с леденцами, он вечно угощал ребятишек, с которыми ему приходилось пересекаться. Дети частенько этим пользовались, потому что не все мамы одобряли сладкое для своих детей.
– Буду!
– Она все еще пыталась сердито выглядеть, но детское любопытство брало вверх, и она протянула ладошку.
Раскатов аккуратно вложил туда леденец, поднялся и скомандовал Кляйнер.
– Эмма - обоих в капсулы, немедленно! И уже для себя добавил: 'Где-то я слышал эту фамилию!'
– 'Господин полковник', - отписал стоявший сбоку Волков, - 'туда бы и Паркера отправить. У него рука сломана!'
– 'Черт, как не вовремя! Штази мне голову открутит!' - Добавил вслух:
– Подожди, Эмма! Тут еще один пациент. Ну, что же вы промолчали, господин Паркер? Все разговоры потом. Сначала вылечим!
– Улыбнулся он на протестующе поднятые руки контрразведчика и возмущенно вскинутые брови Штази, - вперед, без всяких рассуждений! Эмма забирай!
Кляйнер, чуть ли не на голову выше Паркера и килограмм на двадцать тяжелее, причем большая часть этого веса была в переднем, так сказать, бампере этого крейсера. И когда она выдвинула свой главный калибр вплотную к лицу контрразведчика, тот безропотно выкинул белый флаг. Правда, морда лица при этом, цветом стала напоминать помидор или скорее даже свеклу.
– Эммочка, смотри, как бы он не скопытился до капсулы!
– Виски был в своем репертуаре.
– Рита, помоги девочкам, - не оборачиваясь к этому пошляку, крикнула она своему хирургу, а по нынешним временам заместителю по всем вопросам, Широковой, и поплыла дальше, покачивая шикарной кормой. Все мужики, включая женатых, заворожено следили за этим действом.
– Девочки, - окликнула Рита обоих Рейнеке, - идемте со мной!
Те безропотно пошагали.
– Так, а ты что осталась?
– Федор углядел стоявшую рядом с Хантером Саню.
–
– Мы сейчас все равно этих двоих расчленять будем!
– Грозно добавил полковник. В ответ на эти слова, из ворота вылезла грозная гончая и, поводив носом, уставилась на Раскатова.
– Да ты, глянь, да у него защитница нашлась!
– Расхохотался Федор.
– Ладно, мы тебя не больно будем резать! Пошли в столовую, будем разговоры разговаривать!
– Остальным! Общее собрание по итогам разведки - завтра! Сейчас каждый занимается по своему расписанию! И все, поворчав для порядка, разошлись.
Леха погладил гончую, посылая ей чувство умиротворения и еды. Та успокоилась, залезла обратно, но по дороге выглядывала оттуда и насторожено оглядывала все вокруг.
За столом, собранным из двух отдельных, уселись семь человек. С одной стороны - Волков и Хантер. С трех других Раскатов, Ступин, как главный инженер,
Висконти - армия, Шварцбергер - контрразведка. Белкин - экономика базы. Чуть позже подошла восьмой - Кляйнер - медицина. Но и этим не обошлось - появилась Короткова Марина, так сказать пищеблок базы:
– Раз решили провести ужин, так давайте по-людски ешьте!
– Отрезала она на попытки Раскатова, что они чаем обойдутся.
– Ладно, делай! И кстати, у тебя по пищеблоку тоже наверно вопросы к моим огольцам будут?
– Да, - подумав, ответила Марина, - раз на довольствие берем такое количество, надо думать. И с тобой вместе, Семен, придется, - кивнула она Белкину.
– Хорошо, я согласен, - еврейские шутки, изредка всплывавшие в его речи, ничуть не преуменьшали изворотливость ума и как ни странно, кристальную честность в отношении фирмы где он работал, скажем так. А базу он считал делом своей жизни, все финансы были в безукоризненном порядке. Никто из поставщиков, ни разу не смог поставить некачественные продукты или товары.
– Итак, задавайте вопросы!
– Дал команду Раскатов.
– Пока Марина готовит.
– Марина, Красавице можно кусок сырого мяса?
– Успел сказать Волков, а потом на них с Хантером, посыпался град вопросов. Потом короткий перерыв на ужин.
– 'Заметил, что Штази молчит?'
– 'Подожди, Леха, есть у меня такой орган, который чует, что она займется нами отдельно!'
Марина принесла кусок мяса и молоко в отдельных судочках. Волков недолго думая вытащил котенка на стол, и ткнул Красаву носом в молоко, послав мысль - вкусно, еда. Та фыркнула, облизала нос, а потом принялась за ужин. Когда дошла до мяса, то рвала куски, с таким урчанием, что люди с любопытством смотревшие за милой кошечкой, отпрянули и задумались, в кого она вырастет.
И тут же последовали вопросы о ней. На них Волков отвечал туманно, что в принципе, было правдой. Он сам с этими самыми адскими гончими, как их называют выжившие, не сталкивался толком, ну завалили они при подъеме, несколько и что? На обратном пути увидели только финал, где мамаша этой Красотульки и отдала ее Лехе. То, что у них есть зачатки разума - это и местные говорят, сам он с ней не говорит, но эмоции она улавливает и свои транслирует Лехе. Почему их другие не слышат, он не знает и на опыты ее не отдаст.