Титан империи 4
Шрифт:
— Дам, возможно. В том случае, если ваши люди на рязанской авиабазе внезапно забудут про воздушное пространство… ненадолго, минут на сорок. И тогда…
— Я найду тебя тварь… — проговорил Саблин. — И убью.
— И да, лучше бы вам не рыпаться. Иначе голова вашей внучки окажется у вас под дверью. Ну как? Или мне заставить ее кричать от боли?
Зи подошла и, опустив трубку пониже, надавила каблуком Насте на горло. Она попыталась вырваться, но смогла только с хрипом дышать.
— Анастасия, попроси своего дедушку
— Деда… — с трудом выдавила Настя. — Пошли эту мразь…
— Хорошо, — проговорили хриплым голосом. — Я согласен… Отпусти мою внучку.
— А ты умнее, чем кажешься, — хмыкнула Зи и, убрав ногу с шеи, ударила Насте в живот.
— Дай трубку Насте…
— Дам, если ничего не случится. Услышишь голос своей внучки еще раз через час. Чао!
Она захлопнула телефон.
— Ты зря так нервничала, — вздохнула Зи. — Твой дед один из многих, кто сейчас будет из кожи вон лезть, чтобы наш «Икар» мирно продолжил свой полет. Ааа, кстати… На этом дирижабле у тебя еще и брат есть?
Настя вздрогнула.
— Надо бы его поискать. Если он еще жив, то…
Она не договорила — дирижабль дрогнул и, дребезжа, накренился. Те, кто не успел схватиться за поручни, попадали на пол.
— Какого хера?! Нас подбили? Или… — Зи повернулась к пилотам, которые в панике пытались выровнять машину.
— Нет! — отозвался дрожащий под дулом пистолета мужчина. — Что-то с машиной… Сейчас наладим…
Минута шла за минутой, но все было без толку. Дирижабль кренился то в одну сторону, то в другую, а затем начал вращаться вокруг своей оси. Пилоты метались по мостику и делали все возможное, но «Икар» словно взбесился. Как и командирша рейховцев — скоро она, начисто забыв русский, орала на всех на чистом немецком.
Еще сильнее она заорала, когда раздались автоматные очереди. И стреляли где-то совсем близко.
Слизывая с губ запекшуюся кровь, Настя едва сдерживала смех. Это точно проделки Жени!
Расстреляв последний рожок в пузо замешавшемуся рейховцу, Жук подхватил его автомат, и скрылся за углом.
В машинном отделении вовсю мигали аварийные лампы, и теней тут было дохрена. Эти идиоты ползали по полутемным закоулкам как слепые котята, и убивать их было отдельным удовольствием.
Вот и еще один — топ-топ, и идет прямо в расставленные сети.
Но не успел Жук выглянуть из-за угла и поднять автомат, как послышался звук разрываемой плоти.
Хрясь! — и башка рейховца подкатилась прямо к ноге Жука.
— Сука… — сплюнул майор и выпрыгнул в проход. Никого. Только слышны удаляющиеся шаги.
Что за херня? Он тут не один мочит эту мразь?!
Жук, соблюдая максимальную осторожность, последовал за неведомым помощником и вскоре ему попались еще два трупа. Одному рейховцу пробили черепушку, а другого сломало пополам.
Что за
Бахнул одинокий выстрел, а затем из прохода напротив вырвался поток пламени. Жук рухнул на пол, и в этот момент по коридорам прокатился отчаянный крик. Что-то хрустнуло, и все затихло. Пламя тоже.
— Эй, служивый, — раздался вдруг голос. — Есть закурить?
Жук чертыхнулся и, поднявшись с пола, осторожно вышел в проход, откуда до этого лился огонь.
У стены догорало тело рейховца-пироманта, а рядом сидел человек в черном. Он был полностью залит кровью, только на груди сверкала инквизиторская бляха.
— Ваше преосвященство? — Жук подошел к нему. — Не ожидал, что вы еще живы…
— Так уж вышло… — пробурчал инквизитор, не поднимаясь с пола. — Есть сигареты?
— Конечно! — кивнул Жук и протянул ему пачку.
— Спасибо, — кивнул его союзник и прикурил от «уголька».
Оба задымили и некоторое время молчали.
— Что-то вы дерьмово выглядите, ваше преосвященство, уж простите, — заметил Жук, рассматривая лицо инквизитора.
Полусожженная борода торчала клочьями, а целыми остались разве что глаза, которые сверкали как два алмаза.
— У меня был тяжелый день… — выдохнул Горн и поднялся.
Издалека послышался топот. Кажется, к ним приближалась кавалерия.
— Я возьму их на себя, — кивнул инквизитор, не вынимая сигареты из зубов. — А ты прикроешь.
И не слушая возражений, он направился прямо по коридору, где кричали на немецком.
Жук проводил его преосвященство взглядом, а затем потянулся к рации на бедре убитого рейховца. Кажется, она еще работала.
С каждой минутой отчаянных криков по рации раздавалось только больше:
— В машинном отделении противник! Пытаемся выбить эту сволочь! Пришлите людей, он тут…
Голос заглушили выстрелы.
— Какого хера? Сколько их там?! — зарычала Зи. — Прием. Отвечайте, чтоб вас!
— Кажется… Один… — смутно слышался голос сквозь неумолкающую пальбу.
— Один человек?! Вы издеваетесь, козлы? Фридрих! — фрау повернулась к бородатому здоровяку. — Бери всех свободных людей и иди этому остолопу на подмогу. Если мы грохнемся посреди Рязанщины, всему делу конец!
Тот кивнул и, забрав троих парней, пропал в коридоре. С Зи осталось еще четверо.
— А ты чего ржешь, сука?! — обратилась она к Насте. — Еще по зубам захотела? Или тебя пристрелить как последнюю шавку?
И нагнувшись она уперла дуло пистолета ей прямо в лоб.
— Дура! — проговорила Настя. — Убьешь меня, и сдохнешь быстрее, чем сможешь сказать Auf Wiedersehen своим дружкам…
И тут грохот поднялся такой, что даже фрау Зи опешила и сглотнула. Кажется, палили из всех стволов, что имелись у людей Фридриха. Скоро рев оружия затих, а потом снова включилась рация Зи.