Титан империи 4
Шрифт:
— Рад это слышать, — ректор откинулся в кресле. — Но прежде, хотел бы поинтересоваться, вы уже сталкивались с Нексусом?
— Совсем недавно мы с моими людьми на два дня буквально поселились в Монолитах. Их было одиннадцать штук.
Может, мой ответ и звучал как хвастовство, но, пожалуй, текущий момент не предполагал излишней скромности.
Что дальше? Спросит про ранг? Ох, или сейчас тоже будет пытаться прощупывать!
Однако нет. Ректор только кивнул и с довольным видом произнес:
— Хорошо. Тогда приступим.
— К чему?
— Как к чему? К экзамену, конечно!
Фига
Но Павел Петрович всего лишь снова протянул мне руку. Но на этот раз левую, и она у него ощутимо дрожала.
— Смелее! — кивнул он, и я не слишком понимая, что от меня хотят, взял его «лапку» своей левой и…
Вспыхнул ослепительный свет, и все закрутилось. На мгновение в глазах потухло, а потом я словно проснулся. В ушах звенело, но немного погодя я услышал голоса сотен людей, пение птиц и рев автомобилей.
Напротив меня, улыбаясь, стоял Павел Петрович, и да — на своих двоих. Обе руки у него были на месте, а на вид этому «старику» было не больше сорока. На плечах у него лежала длинная серая шинель.
Я оглянулся и охренел еще больше.
Между привычных зданий словно стрелы вверх уносились сверкающие на солнце стеклянные небоскребы. Новенькие машины подмигивали фарами, повсюду слышался смех и веселые крики множества людей, а на тротуаре не было ни одной розы. Вообще.
А между домами, чуть поодаль, виднелась крепостная стена из красного кирпича. Над ее зубцами возвышалась зеленоглавая башня, а на ней висели огромные часы. В следующую секунду они ударили полдень.
Не в силах вымолвить ни слова, я повернулся к ректору, а он только улыбнулся.
— Добро пожаловать в Москву, Евгений.
— Алло…
— Добрый вечер. Светлана Александровна Герасимова, не так ли?
— Да. Кто вы?
— Вы меня не знаете, но я тот, кого очень хорошо знал ваш покойный отец, Александр Христофорович. И да, позвольте мне сообщить вам эту печальную новость.
— Покойный?! Что случилось?
— Светлана Александровна, возьмите себя в руки. Ваш отец умер по дороге во Владимир, и, нет, обстоятельства мне неизвестны. Лишь факт того, что за последние несколько суток у вас погибли все близкие родственники, ваше родовое гнездо сожжено дотла, все слуги убиты, родовая армия с ликвидаторами все как один присягнули смертельным врагам. А они разве что пожалели ваших мачех и тетушку, но с ними вы, насколько мне известно, совсем не знались. Примите мои соболезнования, но медлить нам не стоит. Вы меня слышите? Продышитесь и ответьте.
— Да… Я слышу…
— Отлично. Думаю, не стоит разъяснять, кто именно виноват в том, что произошло с вашим родом?
— Да, Скалозубов… Вы из органов?
— Нет. Я здесь, как старый друг вашего отца и рода Герасимовых как такового. Можете называть меня просто К. Полагаю, вы видите сейчас за окном черный автомобиль? Не подходите близко к окну и не трогайте шторы. Просто посмотрите на другую сторону улицы.
— Эмм… Да. Он всегда там.
— Хорошо, значит, они бдят. Думаю, скоро за вами придут.
— Хорошо. Я готова.
— Отлично. Прежде всего — вы должны вытереть слезы и подняться на чердак. Ничего с собой не берите, не тратьте время. И еще. На случай, если вы попадетесь или все-таки сами решите поболтать с инквизицией. Знайте, что по вашим венам уже течет яд, и он убьет вас спустя два часа. И противоядие есть только у меня.
Глава 23
Так. Видать это какое-то воспоминание. И иллюзия, должен признать, сделана талантливо. Ветерок вполне натурально обдувает лицо, пахнет бензином, а под ногами вполне себе твердая брусчатка.
В ответ на мой вопросительный взгляд Павел Петрович завел руки за спину и побрел вдоль улицы, запруженной людьми по самое не хочу.
— Такой Москва была век назад, — сказал ректор на ходу, и мы пошли с ним бок о бок. — За день до Вторжения Нексуса. Все эти люди…
И он обвел рукой сотни и сотни людей.
— … умрут в ближайшие сутки. А область обезлюдит в ближайший месяц. Так оно и началось…
— А те, кто выжил в регионах и на отшибе, получили магию?
— Да, — кивнул Павел Петрович. — Излучение Нексуса было настолько мощным, что выжившие начали замечать в себе Искру, а некоторые впоследствии смогли передать ее по наследству. Так мы и разделились — на одаренных и нет. На аристократию и всех остальных.
— Хорошо, что среди нас нашлись те, кто смог повернуть силу Нексуса против него же… — заметил я.
Павел Петрович на это только хмыкнул.
— С каждым годом мне в это верится все меньше и меньше…
— То есть?
— Не берите в голову. Просто ворчание старика, который слишком разочаровался в людях.
Павел Петрович тяжело вздохнул, и минуту мы прошли в молчании, щурясь от яркого солнца.
— Это… тоже часть моего экзамена?
— Почти, но мы скорее просто прогуливаемся до места проведения экзамена, — ректор слегка улыбнулся. — А вы спешите к себе в общагу?
— Хотелось бы попасть на ужин…
— Эх, молодежь, — хихикнул он. — Вечно вы куда-то спешите. А ведь так хорошо иногда бывает просто погулять по улицам. Мне такое уже давно не удавалось сделать.
— Нет, я рад, что вы мне показываете это… видение. Очень натуральное.
— Это не видение. Это реконструкция довоенного мира, которую я собирал долгие годы из разума людей, заставших еще ту самую Москву. Не обезображенную Нексусом и бесконечными Прорывами. Кстати, вот и наш «свидетель»!
И он ткнул пальцем в пробегающую мимо маленькую девочку с косичками. В руках она держала куклу в красном платье.
— Вы же сказали, что все умерли за сутки?
— Прошу прощения, я хотел сказать почти все эти люди умерли. Дети выжили, как широко известно.
— Что?!
— Вы не знали, что Нексус не тронул детей младше семи лет, чтобы сделать их частью себя? Эх, куда катится наша система образования. Знайте же, что нексы сначала похитили всех, кого смогли, а после Вторжения еще долго бродили по руинам, собирая детишек.