Титан империи
Шрифт:
— В отличие от молодого барона Берцовского, вы решили подумать, а не просто сделать вид. На Нексусе это еще большая редкость, чем на Земле. А еще перед вами, как и передо мной, стоял выбор: либо продолжать жить, как жили, либо пойти по другой дороге и воссоединиться с братом. Но эту партию вам еще предстоит отыграть до конца.
Настя сжала кулак. А затем потянулась за ферзем. Амальгама улыбнулась еще шире.
— Ой, Гама… — ответила ей Настя улыбкой и передвинула фигуру на нужную клетку. — И как Нексус вообще терпел
— Неправильный вопрос, ваше благородие.
— Как ты терпела Нексус?
— Вот-вот. Мой ход.
— Жрать!
— Верно, мой мохнатый рыцарь. Время обедать.
— Прошу, Петр Денисович, — появился Зубр, приглашая барона Разумовского к столу.
Пухлый, бородатый и лысоватый мужик только что закончил зачитывать вассальную клятву.
Ох, я уже со счета сбился, какой он был по счету…
Сначала свой вензель поставил Разумовский, а потом расписался уже я. Рядом с его искусно выведенной уточкой, моя закорючка смотрелось до одури жалко, но другого и не требовалось. Потом как-нибудь натренирую себе подпись посолидней.
Рассыпаясь в благодарностях, сожалениях по поводы утраты отца, пожеланиях мне и сестре здоровья и всяческих благ, невест, женихов, детишек, новых рангов и Сфер, Разумовский попытался побыстрее свалить. Однако…
— Не так быстро, Петр Денисович, — подхватил его под локоток Зубр. — Вы, случаем, не забыли про ежегодный процентик, который вы должны направить своему повелителю?
— Ах, точно… — потер руки разом позеленевший Разумовский. — Уже пришел срок? Как же летит время!
— И вам неплохо бы поторопиться, Петр Денисович, — «деликатно» отозвался Зубр. — Сейчас это важно как никогда.
— Конечно-конечно! — еще раз поклонился он, отступая к выходу, где его ждал безмолвный слуга. — Сверюсь со сметой и обязательно пришлю сколько должно.
— Не задерживайте, Петр Денисович. Не те уж времена.
Гость со слугой юркнули за дверь, и через несколько секунд порог переступил коренастый мужчина в летах, гладко выбритый и хмурый.
На его лице не было ни следа подпития.
— Барон Федор Николаевич Берцовский! — запоздало провозгласил слуга, когда его благородие уже опускался на колено и обнажал меч.
Он скороговоркой пробормотал клятву и уложился в минуту. Моя и его подпись завершили дело.
— А теперь, когда со всеми формальностями покончено, Евгений Михайлович, — хриплым голосом проговорил барон Берцовский, отступая от стола. — Я хотел бы, чтобы вы отдали мне мою дочь.
— Дочь? — удивился я, но тут припомнил, что одна из жен Герасимова и вправду была дочерью Берцовского.
— Да. Евгению, которая, насколько мне известно, тоже пребывает у вас в заложниках, как и Александр.
— Вашу дочь и двух других вдов Герасимова я отправил в больницу на попечение Лидии Михайловны Боярской. Она в надежных руках. А Александр
— Хмм… — задумался он. — Это правда?
— Вы сомневаетесь в слове барона Скалозубова?
— В прошлый раз, когда я столкнулся со словом Скалозубова, мой старший сын не вернулся из похода в Омск, — наклонив голову набок, ответил Берцовский.
— Как и очень многие. Да и отца в итоге этот злополучный поход свел в могилу. Вам ли не знать об этом, Федор Николаевич? Не заставляйте меня думать, что вы глупее, чем вы есть на самом деле. А то я внезапно вспомню, что вчерашним утром вы с Герасимовым были заодно.
— Я желал бы, чтобы между нами не было недомолвок, — напрягся барон. — Как между верным вассалом и его сюзереном.
— Верность вам еще предстоит подтвердить на деле, Федор Николаевич.
— Разве моего взвода ликвидаторов сегодня утром мало?
— Насколько мне известно, ваш сын прибыл в Фаустово по собственной инициативе? Значит, все лавры ликвидатора Монолитов принадлежат ему. И полученные Сферы тоже.
— Я не оспариваю подвигов Александра. Он уже не ребенок, и имеет в подчинении собственный взвод. Что вы хотите за жизнь моей дочери?
— Для начала, Федор Николаевич, не стоит уходить от темы… — я сделал шаг вперед и оказался с бароном лицом к лицу. — Мы говорим о верности. Так вот лично вы, в отличие от вашего сына, ее никак не продемонстрировали. Этот момент ясен?
— Да, — после паузы, не опуская глаз, ответил Берцовский.
— Хорошо. Тогда насчет вашей дочери. Я не Герасимов, чтобы держать девушку в заложниках. Езжайте в Фаустово хоть сейчас и забирайте ее.
— Хорошо… — проговорил Берцовский-старший и поклонился. — Тогда прошу прощения, что оскорбил вас.
— Меня нелегко оскорбить, — ухмыльнулся я. — А вот разозлить запросто. На вас должок. Василий, пусть барона проводят к автомобилю. Есть там еще кто?
Дворецкий закрыл за гостем дверь и развел руками:
— Мы так и не дождались барона Кречетова. Но он сослался на нездоровье, что не удивительно. Его благородию в этом году стукнуло семьдесят восемь лет. Хотя некоторые поговаривают, что Емельян Устинович на самом деле еще старше.
— Он же помог нам с Монолитом, так что к формальностям можно вернуться и позже.
— Формальности никогда не помешают. Тем более, что он прислал вместо себя наследника, как официального представителя рода. С бумагами и всем необходимым.
— Заводи, раз так!
Я плюхнулся в кресло и прикрыл рукой уставшие веки.
— Слушаюсь-с! — сочувственно улыбнулся Зубр и направился в коридор.
Вот он-то меня понимал. Но мучиться осталось совсем чуть-чуть.
— Барон Николай Емельянович Кречетов! — трубным голосом провозгласил слуга, и я услышал приближающиеся мелкие шажки.