Титан. Фея. Демон
Шрифт:
О степени уверенности Геи в себе говорило то, что угрозу от землян она ставила даже ниже ничтожной угрозы отступницы Феи. Но Гея привыкла соблюдать осторожность. Высоко в ступице ее мысли быстрее света метались по кристаллической матрице пространства, само существование которой бросало вызов земной физике. Громадные отверстия зияли в этой матрице подобно дырам от сгнивших зубов, но даже в упадке мозг Геи содержал в себе силу, далеко превосходящую возможности всех человеческих компьютеров вместе взятых.
Ответ вышел таким, какой и ожидался. Никакой угрозы Сирокко не представляла.
Высокогорья
В сумеречной зоне меж Реей и Гиперионом, много выше земли, в самых недоступных пределах нагорий, у входа в пещеру стояла на страже одинокая титанида. Неподалеку зрел роскошный урожай коки. Услышав донесшийся изнутри звук, Менестрель повернулся и зашел в пещеру.
Сирокко Джонс, до недавних пор известная как Фея Титана, а теперь именуемая Демоном, уже очнулась и теперь корчилась в холодном поту. Совсем голая, она так исхудала, что по ней можно было изучать анатомию. А глаза казались глубокими провалами.
Менестрель подошел и стал держать ее, пока дрожь не утихла. Вскоре после приземления в Гиперионе Сирокко нашла славный запас спиртного — несмотря на то, что Фонотеку уничтожило единственное в своем роде стихийное бедствие: дождь соборов. Потом Менестрель разыскал Сирокко и привез ее в пещеру.
Теперь он приподнял ей голову и помог выпить чашку воды. Когда Сирокко вытошнило, Менестрель уложил ее обратно. Но вскоре глаза ее открылись. Впервые за много дней Сирокко сама сумела приподняться и сесть. Заглянув ей в глаза, Менестрель увидел там тот огонь, который, казалось, давно в них погас, — и воспрял духом.
Гея еще услышит о Демоне.
Демон
ГРЯДУТ АТТРАКЦИОНЫ
Дислокатор первым оказался в долине. Подобно большинству генетически скроенных Геей существ, пола дислокатор не имел. Не имел он также рта и органов пищеварения. Зато обладал парой глаз-синемаскопов и великолепным чувством пространства.
Грохоча над долиной продолговатым несущим винтом, дислокатор завис и медленно повернулся. Под двадцатиметровыми утесами он заприметил стремительную речушку. Над утесами лежало достаточного размера плато, а окольцовывали плато деревья, более чем подходящие для нужд приближающейся бригады. Дислокатору стало приятно — вроде как котенку, нашедшему блюдечко с молоком. Вот оно, место.
Дислокатор принялся летать над деревьями, опрыскивая их половым аттрактантом. Закончив с этим, он несколько раз прошел над плато, рассеивая споры. Наконец, уже начиная чувствовать усталость, приземлился на краю плато. Несущий винт усох и отвалился. Тяжело перебирая длинными оперенными ногами, дислокатор обошел всю площадку по кругу, останавливаясь каждые сто шагов, чтобы торчащим из брюха длинным острием всадить в землю семя.
Уже из последних сил он добрел до леса и там издох.
Двадцать оборотов спустя все плато покрылось кустами в метр вышиной. А вокруг площадки поднялись
Через сорок пять оборотов после смерти дислокатора прибыла головная партия плотников, грузовиков и виноделов. Плотники были бесшерстными животными размером с медведей гризли, совершенно одинаковыми, если не считать зубов — поразительно специфичных. У одних были бобровые резцы, способные в десяток-другой укусов перегрызть ствол дерева. У других — единственный торчащий зубец двух метров в длину, зазубренный с одного боку и способный выпиливать брусья и доски из сырой древесины. Попадались плотники с трапециевидными зубами. Эти могли обкусывать на концах досок «ласточкины хвосты» для дальнейшей состыковки. Еще были плотники с зубами-сверлами. Энергично крутя головами, они лихо рассверливали пазы.
В Гее команда из сорока плотников звалась профсоюзом.
Все плотники имели вполне человеческие руки — не считая того, что каждый палец заканчивался ногтем, отвечавшим различным потребностям. Ладони были столь же неповторимы, что и отпечатки человеческих пальцев. Некоторые — твердые и мозолистые, некоторые — рифленые и шагреневые, другие же — гладкие, как протирочная тряпочка ювелира. Такими ладонями плотники могли наждачить и полировать дерево до зеркального блеска. Расстояние от конца большого пальца до конца мизинца было у всех плотников совершенно одинаковое — пятьдесят сантиметров.
Уже через несколько оборотов начали вырисовываться сцены, киносъемочные павильоны, архивные здания и десятки часовен.
Виноделы были одноцелевыми тварями. Занимались они лишь тем, что прибывали на место и принимались пожирать гроздья мелкого белого винограда. Говоря откровенно, растение, отращивавшее ягоды, никаким виноградом не было, однако плоды его во всех отношениях были виноградинами. Пожрав весь виноград, виноделы впадали в спячку, от которой уже не пробуждались. Но через тридцать оборотов из них можно было разливать превосходное белое шабли.
Грузовики отличались и от плотников, и от виноделов. В то время как плотники глаз особо не резали, грузовики откровенно выделялись своей причудливостью.
Походили они на бегемотов, но были при этом впятеро крупнее слонов. Не иначе как сухопутные киты на шести ножищах, толщины которых только-только хватало, чтобы держать массивные тела в низкой гравитации Геи. Троица грузовиков прибыла в долину и сразу взялась уминать растения, выросшие из спор дислокатора.
Растения эти были весьма разнообразны. И каждый вид отправлялся в отдельный желудок. Грузовики располагали одиннадцатью автономными наборами пищеварительных органов.
Очистив поле, грузовики отошли к его краю и повалились там, сонные как виноделы. Ножищи их начали отсыхать, а потом животные превратились просто-напросто в пухлые пузыри с несколькими рядами сосков ошеломляющего разнообразия форм и расцветок. Но свои пасти грузовики еще недолго сохраняли. Когда строительство завершится, каждому из них предстоит сожрать целый профсоюз плотников.
Предприятия Геи неизменно отличались своей опрятностью.
Все воистину закрутилось-завертелось, когда с неба посыпалась производственная бригада.