Титаник: Последняя ночь «Титаника». «Титаник». Взгляд через десятилетия.
Шрифт:
Оставалось пять суток до того дня, когда, согласно графику экспедиции, нужно было сниматься с района гибели «Титаника» и возвращаться домой. Настроение у всех было подавленное — неужели все силы и средства были затрачены впустую? Было принято решение обследовать небольшое пятно на грунте, которое было пропущено при работе с глубоководным зондом САР из-за сильных течений на этом участке. Еще один день прошел в бесплодных поисках. Оставалось четверо суток; экспедиция была на грани провала.
Наступила ночь 1 сентября. Измученный от напряженной работы Баллард отправился отдохнуть. На вахту заступила ночная смена. У монитора занял свое место оператор Стью Харрис. И вдруг среди тягостного молчания раздался его голос: «Вижу какой-то предмет». Вялость и безысходность как рукой сняло.
Предстояло решить массу вопросов, от которых зависела дальнейшая стратегия поисковых работ: сохранился ли корпус целиком или вовремя гибели раскололся на части? Остались ли на своих местах некоторые из четырех огромных труб, через которые, по выражению газетчиков, по параллельным путям могли пройти два железнодорожных состава? Уцелел ли деревянный палубный настил, а если нет, то достаточно ли прочна проржавевшая стальная конструкция, чтобы выдержать вес подводного аппарата, если во время последующих экспедиций его опустят на палубы, или аппарат провалится в чрево корпуса, откуда его уже будет не вытащить никакими техническими средствами? Сохранились ли останки утонувших людей?
Теперь, когда участники экспедиции знали, что корпус «Титаника» где-то совсем рядом, буксировать подводный аппарат стало опасно, так как он мог застрять в обломках.
На следующий день было произведено новое погружение Арго. На мониторе появилось изображение борта огромного парохода, а затем — шлюпочная палуба. «Осторожно, — воскликнул Баллард, — здесь должны быть трубы!» Но вскоре на экране исследователи увидели, что вместо труб в палубе зияли огромные дыры; сохранился мостик, с которого отдавал последние команды капитан Смит.
Предстояло осмыслить ситуацию. Итак, «Титаник» лежал на грунте на ровном киле, то есть в таком положении, как во время плавания, причем, судя по всему, носовая часть корпуса, видимо, не пострадала. Нужно было торопиться — до окончания работ оставалось всего 64 часа, за которые следовало сделать максимум из того, что можно. Следующие два прохода над местом, где нашел вечный покой громадный пароход, показали, что корпус раскололся, поскольку корма отсутствовала.
Начался шторм, и использовать для дальнейшей работы Арго стало невозможно. Решили опустить подводный аппарат Энгус, на борту которого вместо видеокамеры стояла фотоаппаратура. До окончания экспедиционных работ оставалось всего четыре с половиной часа, и Роберт Баллард решил идти ва-банк: он приказал опустить аппарат на глубину 3900 м.
Ты с ума сошел! — воскликнул оператор. — Мы же погубим аппарат!
3900 метров, — твердо повторил руководитель.
Три последующих часа в помещении, откуда оператор управлял аппаратом, царило гробовое молчание. Малейшая ошибка, и Энгус будет навеки похоронен среди обломков.
Но все обошлось. Пленки были доставлены в фотолабораторию, откуда вскоре пришло радостное сообщение, что снимки удались. Так впервые были получены фотографии затонувшего парохода. Обессиленный Баллард отправился спать, а когда проснулся, судно уже полным ходом шло домой. Так завершилась эта экспедиция.
А 9 сентября у берегов Америки состоялась торжественная встреча. Над «Норром» летали вертолеты и маленькие частные самолеты, вокруг кишели сотни яхт и катеров, в порту участников экспедиции встречали примерно так же, как первых космонавтов, — и это, действительно, были те же космонавты,
Год спустя состоялась новая экспедиция к затонувшему «Титанику». На этот раз она была чисто американской. Перед ее участниками стояла фантастическая задача — опуститься на обитаемом глубоководном аппарате на палубу затонувшего парохода. На борту научно-исследовательского судна «Атлантис 2» находилась уже знакомая нам трехместная подводная лодка «Элвин», несущая на себе робот Джейсон Джуниор, сокращенно Джей- Джей, который гидронавты называли «плавающим зрачком». Робот помещался в специальном ангаре, оборудованном на наружной поверхности «Элвина», и был соединен с аппаратом кабелем, при помощи которого оператор, сидящий внутри аппарата, мог управлять роботом. Джей-Джей был вооружен прожекторами, фото- и видеокамерами. Его можно было загонять в различные судовые помещения и получать оттуда различную информацию.
Вскоре состоялся первый спуск. Внутри тесного аппарата находились два пилота: Ральф Холлис и Дадли Фостер и командир — Роберт Баллард. Погружение было мучительным. На глубине стало очень холодно, не спасала и дополнительная одежда, из-за тесноты нельзя было расправить плечи или вытянуть ноги. По образному выражению Балларда, экипаж мини-лодки походил на трех сардинок в консервной банке, а сам обитаемый отсек был скорее похож на камеру пыток, нежели на помещение для научной работы.
Во время первого погружения исследователи успели увидеть только борт «Титаника» — на продолжение работ не хватало времени, пришлось сбросить груз и быстро подняться на поверхность. Из 6 часов подводного путешествия у исследователей было только несколько мгновений, чтобы увидеть «Титаник», но это оказалось неизгладимым впечатлением, запомнившимся на всю жизнь. Баллард и его товарищи ощутили себя космическими пришельцами, обнаружившими мертвый город на безлюдной планете.
Второе свидание с «Титаником» было несравненно более плодотворным. «Элвин» опустился на грунт рядом с безжизненным колоссом. Казалось, что пароход движется по грунту и надвигается на крошечный аппарат. Огромные якоря, каждый из которых весил столько, сколько 7 груженых железнодорожных вагонов, были на своих местах, но сам нос был глубоко зарыт в ил, примерно на 35 м. «Элвин» начал осторожно подниматься вдоль борта. В уцелевших стеклах иллюминаторов отражались огни прожекторов аппарата. Грустное впечатление производили эти иллюминаторы: они напоминали пустые глазницы мертвого чудовища, в которых застыли, как слезы, сталактиты из потеков ржавчины. Поскольку из одного документа в другой переходили сведения об ужасной 90-метровой пробоине в правом борту, гидронавты внимательно обследовали этот борт, но никакой огромной пробоины не обнаружили. Во время последующих осмотров исследователи все-таки обнаружили небольшую пробоину и несколько вогнутых внутрь листов с выбитыми заклепками. Даже если предположить, что значительная дыра в корпусе скрыта под 15-метровым слоем ила, в который погрузилась носовая секция корпуса, ни о какой 90-метровой пробоине не может идти и речи. И вообще носовая часть корпуса выглядела довольно сохранившейся. Так сразу была развеяна одна из наиболее устоявшихся легенд, связанных с катастрофой «Титаника».
Якорные шпили и швартовные кнехты напоминали исполинские сооружения циклопов. Деревянный палубный настил был полностью уничтожен жуками-древоточцами. Это означало, что посадить аппарат на стальную палубу — значит подвергать себя смертельному риску: если она не выдержит, «Элвин» вместе с находящимися в нем людьми найдет могилу в чреве громадного парохода. И все-таки решили рискнуть. Обошлось, палуба выдержала. Продолжили исследование, осторожно направив аппарат в корму. Гидронавты миновали палубу Д палубу А и поднялись на мостик. Над палубой возвышалась до блеска отполированная морскими течениями колонка рулевого привода, к которой некогда был прикреплен штурвал. Именно отсюда, получив известие, что прямо по носу айсберг, рулевой по приказу вахтенного штурмана пытался совершить резкий маневр и уклониться от столкновения. Наискось лежала упавшая мачта, мрачно зияла дыра от снесенной трубы.