Титаникус
Шрифт:
Никто не произнес ни слова, но Калли уже и сама догадалась.
— Дженни?
Дженни Вирмак, свернувшаяся калачиком в углу, повернула голову к Калли, но в глаза ей смотреть отказалась.
— Это ведь твое?
Дженни кивнула.
— Что ты натворила, Дженни?
Та уставилась в пол.
— Я слышала, как мистер Фирстин рассказывал ночью, — тихо произнесла она, — о том, как «ширнуть» вокс. Я это сделала, когда вы все спали. Мой папа дал мне кольцо. Он сказал, что с ним я буду в безопасности. Он велел им воспользоваться, если у меня возникнут неприятности. Теперь он знает, где я, и его люди смогут меня найти.
— Ты
— Как давно, Дженни?
— Часа три назад. — Она начала плакать.
Калли опустила кольцо в карман и повернулась к остальным:
— Тот факт, что вокс сгорел, — самая меньшая из наших проблем. Три часа назад мы выдали наше местоположение.
— И кто-то нас мог услышать, — произнес Иконис.
— Любой мог услышать, — поправила Рейсс.
Калли кивнула.
— Нам придется поторопиться, — сказала она.
Калли ушла в заднюю комнату, где сидел Робор, подключенный к принцепсу на носилках.
— Робор, — тихо позвала она, — ты меня слышишь? Робор, нам нужно идти.
Робор медленно поднял на нее слегка озадаченный взгляд, словно не узнавая.
— Замстак?
— Да, Робор. Мы должны уходить. Сейчас утро. Ты сможешь идти?
Тот подумал.
— Мы слабы, — ответил он тихо, — и дыра в сердце еще не зажила. Очень много боли. Повреждения памяти и психостигматическая нервная травма. Мы были соединены, когда умер БМУ. Мы можем не выжить. Выздоровление может оказаться непосильной задачей. Мы живем лишь потому, что Робор соединил нас в одно целое, чтобы поделиться своей силой и забрать часть боли.
— Я сейчас говорю с Робором? — спросила Калли.
— Конечно. Мы Робор.
Калли почувствовала, что у нее за спиной стоит Голла.
— Он такие вещи говорил всю ночь, — сказала та.
– Они стали одним существом, как сиамские близнецы. Робор поддерживает в нем жизнь, беря на себя часть травмы.
— Это не опасно? — спросила Калли.
— Это не ко мне, Калли-детка. Я занимаюсь младенцами. В них я разбираюсь. А не в этих… — она кивнула на Робора и принцепса и замолчала, не зная, какими словами выразить свое отвращение.
— Он не сказал свое имя?
Голла помотала головой:
— Имя сказал, но не свое.
— Какое?
— «Тератос Титаникус».
Это имя, припомнила Калли, называл Стефан. Это имя принадлежало одной из самых прославленных махин Легио Темпестус.
Обыскивая Торный След при свете дня, Антик, Ласко и Вульк нашли старую четырехколесную тележку позади сарая. Это был простой деревянный щит с ржавыми железными ободами на погнутых колесах, но повозка была достаточно легкой, чтобы они могли катить ее, взявшись по бокам, и достаточно крепкой, чтобы выдержать носилки.
Мобилизованная двадцать шестая выбралась из модульного дома под размытый солнечный свет и принялась наблюдать, как Вульк, Иконис и Голла устраивают носилки на повозке. Передвигающемуся, словно лунатик, Робору придется идти рядом с повозкой, чтобы не разорвать соединение.
— Готовы? — спросила Калли. Несколько кивков в ответ, пара негромких откликов. Она вернулась в дом. Дженни Вирмак все еще сидела, сжавшись в углу.
— Дженни, пошли, — позвала Калли.
Дженни подняла взгляд. Глаза у нее были красные.
— Ты хочешь, чтобы я пошла с вами? — спросила она.
— Конечно.
— Но
— Я никого не бросаю, — твердо сказала Калли. — Поднимайся и собирай вещи.
Вернувшись на улицу к остальным, Калли услышала далекий рокот.
— Это что было? — спросил Антик.
— Гром, — ответила Калли.
— Точно?
— Будем надеяться, — сказала она.
Геархарт просматривал печальные донесения из Ореста Принципал. В голове не укладывалось, что кто-то мог сделать столь скандальное публичное заявление во время кризиса планетарных масштабов.
Пагубные данные были везде. Коммуникационная структура ульевой зоны была практически парализована потоками информации. Бессчетное количество людей пыталось инкантировать исходные данные и изучить их собственнолично. Они выгружали комментарии, ответы, запросы аутентификации, призывы к оружию, отчаянные взывания к здравому смыслу, испуганные вопли доктринальных терзаний и мольбы к наставлению и спасению души.
Ноосфера Кузницы стала практически некантируемой. Магосы и адепты, целые подразделения и отдельные специалисты оказались втянуты в яростные и совершенно глупые ноосферные дебаты. Не было никакого порядка, лишь противоречивые потоки данных — кипящий водоворот информации и мнений, комментариев и угроз, упреков и оскорблений. Формировались фракции, и Геархарт прочел как минимум дюжину открытых угроз применить насилие, однако что-то стоящее выудить из урагана информационного шума было очень трудно.
Геархарта встревожили эти открытия. Ни один служитель Механикус не мог остаться равнодушным к смыслу, который несли откровения, но внимание Геархарта было целиком занято походом и его успешным исполнением. Столпотворение, охватившее ульи, которые Геархарт пытался защитить, снижало эффективность его войск. Улей и его дочерние поселения могли лишиться действенной поддержки как в смысле материальных ресурсов, так и в плане координированных ответов военными средствами. Жизненно необходимые источники тактических данных из Принципала, включая доступ к «Враждебному каталогу» Аналитики, стали обрывочными. Более того, чрезмерное использование коммуникационных сетей и ноосферы оказывало влияние и на манифольд. Хоть и являясь отдельной системой, манифольд обслуживался коммуникационной структурой ульевой зоны, и менее чем за два часа скорость потока и время отклика упали на два процента.
Неприемлемо. Просто неприемлемо.
И в довесок ко всему новость привела в замешательство его экипажи. Информация распространялась по легио: через эшелоны сопровождения, через войска скитариев, через вспомогательную бронетехнику — к экипажам махин.
А день начинался так многообещающе.
На рассвете «Инвиктус Антагонистес» возглавил поход к улью Аргентум. Пять ударных групп, общим числом в двадцать восемь махин, перешли в наступление. Махина Геархарта возглавила первую группу, «Дивинитус Монструм» Бормана — вторую, «Сикариец Фаэро» — третью, а «Владыки войны» Темпестуса «Орестес Магнификат» и «Кулладор Браксас» удостоились чести командовать четвертой и пятой. Семьдесят два процента наземных войск Лау, усиленных колоннами скитариев Темпестуса, наступали вместе с махинами. Второй авангард, ведомый «Аякс Экзельсус» — бывшей махиной Левина, поднимался из Гинекса на юг, чтобы поддержать наступление на подходах к Аргентуму.