Тиунэла
Шрифт:
— Мистер Хоутон, — говорил он Бобу, торопившему с поисками Паолы, — все будет в свое время. Я еще могу понять астронома: имея дело с вечностью, он привыкает считать человеческую жизнь коротким мигом и оттого спешит. Но вы…
Бобу нравился этот, как ему казалось, добродушный, немного суетливый человек, напоминающий тех веселых попутчиков, каких мы частенько встречаем в поезде или на теплоходе.
Особенно запомнилось Хоутону высказывание Диппля о жизни. Набросав, так сказать, карандашный эскиз человеческого бытия, детектив на минутку углубился в рой обобщающих выводов, всегда в избытке рождающихся
— Если бы жизнь каждого из нас в конце своем упиралась в единый барьер, как бы в некую одинаково ровную для всех линию, за которой обрыв, жить было бы страшно: плохо точно знать час своей кончины. Но, к счастью, впереди нас лежит изломанная кривая, и каждый стремится хоть ползком, но добраться до самого длинного «зубчика» и разорвать ленту финиша как можно позже других. Такое желание рождает здоровое соревнование и инициативу.
Вспомнив эту сентенцию, Боб невольно подумал о том, как бы жизнь не увлекла его в самый короткий «зубец» вечно меняющейся изломанной линии, за которой человеку уже нечего делать.
Самолет легко коснулся бетона и, пробежав метров пятьсот, свернул к аэровокзалу. На перроне их встретил человек, такой же полный и румяный, как Диппль. Они обменялись взглядами, и Диппль весело шепнул Бобу;
— Еще немного, мистер Хоутон, и я вам устрою свидание с миссис Паолой: все в порядке, она еще здесь!
Боб осмотрелся: как будто ничего подозрительного на этой земле миллиардеров не было. И все же… Если бы не надежда увидеть Паолу и не гарантия сыщика в том, что «мистер Хоутон будет в безопасности, пока Диппль рядом», лучше бы и не прилетать сюда.
Диппль раздобыл прокатный скоростной автомобиль с прозрачным кузовом и подкатил к аэровокзалу. Боб сел рядом, и они свернули в магнолиевую аллею.
Ехали не быстро: дорога то петляла в густом тропическом лесу, то выходила к самым краям скалистых обрывов. Банановые рощи сменялись зарослями мимозы. На высоте двухсот футов шумели кроны деревьев-великанов. Все в этой котловине росло буйно, не боясь штормов и гроз. Многие стволы были покрыты яркими оранжевыми цветами, над которыми порхали большекрылые бабочки, а в ветвях копошились «крылатые обезьяны» — попугаи. Кое-где дорога раздваивалась, но Диппль уверенно сворачивал в нужную сторону. То и дело за окном мелькали роскошные виллы, соперничавшие друг с другом в изяществе форм и богатстве отделки.
— Судя по тому, как вы ведете машину, — заметил Боб, — вам приходилось бывать здесь, мистер Диппль.
— И не раз. Ведь этот край сильных мира сего, которые умеют говорить на языке доллара без переводчика и стоят не менее двухсот-трехсот миллионов, — весело откликнулся Диппль. — Миллионов!
— Да, я вас понимаю.
— Ну, а если эти джентльмены возят золото тачками, как навоз, то им не обойтись без нашего брата частного детектива. Благодарение богу, пока есть богатые люди, я могу делать свой бизнес. Правильный выбор профессии — великое дело в наш век, мистер Хоутон. Не угодно ли взглянуть направо? Это вилла мистера Джексона, короля промышленности женской красоты. А вон там, за поворотом, дача атомного короля. Несколько поодаль — владение короля дамского нижнего белья. Короли газет и кино — механики общественного мнения — поселились еще дальше.
— Мы
— Вы хотели сказать — королевство Доллара?
— Именно так, мистер Диппль.
— А сейчас я постараюсь доставить вам несколько минут острейших ощущений.
Диппль энергично затормозил возле декоративного сказочного домика. Из двери вышла девушка в легком спортивном костюме, на ее прозрачной блузке извивалась голубая молния. Она подошла к машине и, улыбаясь, протянула Бобу яркий билетик с надписью: «50 долларов».
— Вы хотите, чтобы я стал легче на эту сумму? — ужаснулся Боб, глядя на «разбойницу с большой дороги XX века», как он мысленно окрестил девушку.
— Не торгуйтесь, мистер Хоутон, — ответил за девушку Диппль. — Вы их вернете потом, написав очерк в свою газету.
Хоутон нехотя расплатился с юной красавицей, получил от нее еще более пленительную улыбку и брошюру в пестрой обложке. Улыбки он не заметил, а брошюру рассеянно положил в карман. Диппль нажал кнопку стартера.
Дорога выровнялась и стремительно вбежала в просторный тоннель. Яркий свет фар осветил бетонные стены и гладкий асфальт.
— Я не назвал бы езду в тоннеле острым ощущением, — сказал Хоутон. — За пятьдесят долларов…
— Не спешите, мистер Хоутон. Вы наблюдали гонки на автомобилях по вертикальной стене?
— При каждой возможности; это увлекательнейшее зрелище!
— Не мне у вас спрашивать об этом, — спохватился Диппль. — Я забыл, что ваш покойный отец был одним из основателей этого вида спорта! Так вот, не угодно ли…
Выскочив из тоннеля, они промчались метров двести и выехали на наклонный бетонный трек. Пока Диппль, мчась по кругу, энергично наращивал скорость, Хоутон замер от восхищения. Они оказались в ажурном гигантском металлическом цилиндре высотой более километра. Узкая лента дороги отделилась от трека и несколькими широкими витками поднималась по стенам цилиндра под облака. Сам же цилиндр крепился толстыми металлическими балками к скалистым склонам естественного колодца в горах. Смелая инженерная мысль удачно использовала игру природы.
— Строительство этого аттракциона, — пояснил Диппль, — обошлось дешевле старой дороги, которой еще пользуются слабонервные курортники. Но там мы плелись бы около двух часов, а здесь достаточно и десяти минут. Неплохо, мистер Хоутон?
— Недурно, Диппль, — кивнул Хоутон. — А удовольствие — свыше всякой меры, вероятно.
— Нет, что вы! Ровно на пятьдесят долларов — все подсчитано! Прошу вас, пока не отвлекайте меня. Зеленый глазок светофора дает нам знать, что путь не занят и нам пора.
Стрелка спидометра подошла к ста милям в час. Легким движением штурвала Диппль направил машину на верхний пояс трека, обозначенный четкой белой линией.
Машина накренилась градусов на сорок, Боб невольно взялся правой рукой за подлокотник, но тело его не только не кренилось к земле, а стало тяжелее и вдавливалось в сиденье. Еще секунда — и машина выехала на вертикальную стену гигантского цилиндра.
Теперь слева от себя Боб видел профиль Диппля на фоне далекой земли, а справа голубело круглое небо; впереди — белая лента, указывающая середину необычной дороги. Она круто изгибалась вверх.