Ткущая. Обманутые секунды
Шрифт:
– Так, стоп, брейк и разошлись по углам!
– Лизе не впервой вмешиваться в скандалы и разнимать дерущихся подростков. Единственным отличием сейчас было то, что один из “подростков” был смертельно опасен.
– Но она… - Лина не сводила яростного взгляда с ученицы Палача.
– Разошлись, я сказала!
– рявкнула бывшая учительница.
– Не лезь не в свое дело, смертная!
– прошипела неугомонная Мила. Злость и раздражение требовали выхода, и она была готова наброситься на любого, кто хоть чуть-чуть еще заденет.
– Я телепат Паноптикума, - Лиза гордо выставила свое клеймо перед глазами
Лина и вампирка зло смерили друг друга взглядами, Мила презрительно фыркнула и скандалистки расселись на разные концы лавочки, показательно сложив руки на груди.
Вампирка утихла. Она и так уже перешла границы, вызверившись на любовницу понтифика. Если до Марка дойдет эта история, то девушке придется очень худо, высший не прощал ни грубого слова, ни косого взгляда в сторону любимой.
Лиза встала перед ними, словно судья перед обвиняемыми, грозно оглядела обеих, и обратилась к Лине:
– Мне кажется, в этой истории не все так просто, да?
…
О штурме резиденции Лина рассказала кратно, но понятно.
И о своем противостоянии с Лазарем, и о предвидении разрушения Москвы огненным големом, и изменение чужих судеб, чтобы этого избежать. Девушка говорила рубленными фразами, не уменьшая собственной вины, но и показывая, что было бы в противном случае. Даже Мила поежилась от страха, представляя тот апокалипсис, что должен был вылиться на улицы города.
И о предполагаемом прыжке в прошлое Лина тоже рассказала.
– И да, Мила, ты права. Я действительно исковеркала ваши жизни, - призналась под конец Лина, - Ты стала вампиром, я получила повторный Откат. Даже Лиза пострадала.
Девушка виновато глянула на телепатку и, не выдержав ее пристального взгляда, уставилась в пол.
Силы после бурного скандала с вампиркой иссякли, и сейчас Лина хотела лишь одного - чтобы ее оставили в покое.
– А знаешь, - потянула вдруг Лиза, - Мне кажется, ты не совсем права.
– Что?
– Что?
Два возгласа один возмущенный, второй - удивленный, не сбили блондинку с толка.
– Я считаю, что ты не права, - повторила она, - Ты видишь только минусы: Милу обратили, я с мужем разошлась. Но на самом деле, тут и плюсы есть.
– Например?
– вампирка еле сдерживалась, чтобы снова не вспылить.
– Например?
– обратила на нее внимание учительница, - Мила, тебя обратили насильно и отдали вампиру, которого ты не любишь? Согласна, это неприятно. Но посмотри на это с другой стороны - ты стала бессмертна. Ты не болеешь, не стареешь, ты всегда останешься молодой и красивой. Посмотри на меня - я через десять лет начну покрываться морщинами, толстеть, у меня появится седина. У тебя всего этого не будет. Мало того, ты сможешь увидеть вещи, которые сейчас даже не придумали. Возьми своего учителя, или того же понтифика - они родились, когда ни мобильников, ни автомобилей, ни компьютеров - ничего не было. Чтобы доехать до другого города, сейчас уходят часы, раньше на это уходили недели! И ты можешь дожить до следующего прогресса!
Мила порывалась что-то сказать, но Лиза не дала ей перебить себя.
– Да и мне тоже жаловаться не на что. Виктор был откровенно паршивым мужем , и я это понимала. Но, только
Любовница понтифика прикусила губу. Да, Лиза показывала положительные стороны изменений, но…
– Ты бы сама, доведись тебе обладать моим талантом, как бы отреагировала на вот такие “случайные” изменения чужих судеб?
Блондинка замялась:
– Наверное, все-таки положительно.
Лина подняла бровь:
– Наверное?
– Лин, я понимаю тебя, на самом деле понимаю! Но… во всем плохом можно увидеть и хорошее. Ты же не знаешь, что было бы, не измени ты…
Лина горько усмехнулась:
– Знаю, Лиза, вот именно я и знаю. Талант у меня такой. Был.
Вампирка молча слушала их разговор. Она уже не бросалась обвинениями, не пыталась сделать Лину виновной во всех своих бедах. Мила раздумывала над словами Лизы и пыталась увидеть то хорошее, что было в ее жизни.
А ведь на самом деле, в том, что Мила теперь вампир, есть и свои плюсы.
– Так что, - донесся до девушки голос телепатки, - Я против того, чтобы ты что-либо изменяла.
…
Аэропорт “Домодедово”, казалось, не утихал ни на минуту.
Бесконечная вереница суетящихся людей - встречающих, провожающих, улетающих…
Постоянные громкие сообщения о начале посадки, окончании регистрации, кто-то потерялся, кого-то вызывают…
Вот парень стоит с букетом алых роз и не сводит глаз с табло рейсов. Чуть дальше - семейная пара с четырехлетним малышом. Ребенок уже давно устал стоять, и постоянно дергал мать за руку, чтобы та разрешила побегать и поиграть, но женщина сурово отчитывала малыша, и тот снова переминался с ноги на ногу.
Наконец, объявили о приземлении очередного рейса и встречающие засуетились.
Парень с розами подобрался, выпрямился, начал судорожно кого-то выглядывать в толпе проходящих регистрацию.
Маленький мальчик начал сильнее дергать мать за руку и что-то кричать, указывая на кого-то пальчиком. Он увидел спещащую к ним старушку с черным чемоданом на колесиках, мать выпустила ребенка, и тот понесся к бабушке, раскрывающей объятия внуку.
Молодая девушка, уже отходила от стойки регистрации, радостно махая парню с розами, как на нее случайно натолкнулся молодой парень со спортивным шарфом на шее. Он извинился перед девушкой, помог поднять упавший чемодан и поспешил к своим товарищам, которые ожидали его в зале.
Александрос с легкой улыбкой на губах наблюдал за людьми в шапках и шарфах со спортивной символикой. То тут, то там они собирались в небольшие стайки и уходили все вместе из аэропорта. Кто-то пару раз крикнул в зал речевку, восхваляющую футбольный клуб, к группке сразу заторопились охранники, но, проверив документы и пригрозив штрафом, отпустили.
– Желания смертных так и не изменились за сотни лет, - тихо проговорил Александрос, - Хлеба и зрелищ, все как обычно.
Проходящая мимо европейского лидера группка фанатов чуть притормозила и один из них, скосив взгляд, слегка поклонился Александросу. Тот едва заметно кивнул, показывая, что увидел, но не окликнул.