Ткущая. Обманутые секунды

Тарасова Анна

– Лина узнала все, что я о ней думаю, - пояснила девушка мужчинам и добавила, - И я не считаю, что обязана перед вами в этом оправдываться!

– Даже так?
– обманчиво спокойным тоном переспросил Дитрих, - Ну тогда и нам расскажи, что же ты о ней думаешь? Как-никак, она будущая супруга понтифика нашего клана. Верховного понтифика, - он со значением выделил.

Григор извернулся на диване, чтобы полностью видеть Милу, Палач подошел на пару шагов ближе.

Вампирка смутилась, она понимала, что где-то перегнула палку, но бешенство от

разговора с бывшим гемофагом понтифика и злость на сделанное ткущей изменение еще горело в девушке и ей безудержно хотелось хоть кому-то высказать все, что накипело.

Хотят узнать? Что ж, она им расскажет!

Все расскажет!

– Эта су…, - Григор вовремя шикнул на нее и приложил палец ко рту, показывая, что последнее слово лучше не договаривать, - Лина изменила мою судьбу, - гневно рявкнула девушка, - Она не имела на это никакого права!

Палач подошел еще ближе, буквально нависая над Милой с высоты своего роста. Смерил ее пристальным взглядом, отдельно отмечая дорогую одежду и украшения на шее и в ушах девушки. Обернулся к ученику и тот осуждающе качнул головой, полностью поддерживая наставника.

– Прости, дорогая, - тихо заметил Палач, поворачиваясь снова к Миле, - но кем бы ты была, если бы Алина этого не сделала?

– Человеком!
– бросила ему в ответ девушка.

Яростно, словно и его обвиняя в своем обращении.

Дитрих мягко улыбнулся:

– Ах, человеком?
– он дотронулся до бриллиантовой сережки девушки и повертел подвеску в пальцах, - То есть, жила бы сейчас в обшарпанной развалюхе с полубезумной матерью, или даже уже вышла бы замуж за религиозного фанатика? Ты хотела себе именно такой судьбы?

Девушка осеклась:

– Нет, конечно нет, - она замотала головой, - Но я бы нашла выход…

– Какой? Ушла бы к бабке? Старухе с больным сердцем? А когда та умерла, ты бы …

– Да что ты сейчас вспоминаешь об этом?
– снова разозлилась Мила.

Она даже не задумывалась над тем, как будет жить, если снова станет смертной.

Бабушка уже почти одной ногой в могиле, а значит, стань Мила снова человеком, ей пришлось бы либо возвращаться к матери, либо жить самостоятельно. Но первый вариант вампирка даже не рассматривала. А поэтому наверняка пришлось бы бросить университет и идти работать, но без образования шансов выбраться из нищеты не было.

Защита вампиров, да и обращение в итоге, давали очень много преимуществ.

Мила досадливо прикусила губу.

– А что ты имеешь сейчас?
– встрял в разговор недовольный Григор, - ты бессмертна, живешь в богатстве, ученица самого Палача…

– Да в гробу я все это видела!

– Ну да, - покладисто согласился Дитрих, все еще нависая над девушкой и пристально ее разглядывая, - Из гроба Лина тебя как раз вытащила. Ты не забыла, что она жизнь твою спасла.

Мила оскалилась на это напоминание.

– Неправда! Меня спас ты!

– Я заметил, как высоко ты это ценишь, - съязвил Палач, - Нет, моя дорогая, тебя спасла именно Лина. Тогда при штурме

резиденции, когда ты оказалась настолько глупа, что бросилась защищать гемофага, я бы и пальцем не пошевелил, но она сказала, что твое обращение завершит созданное ею, так что…

Мила остолбенела.

То есть как — и пальцем не пошевелил?

– Что?
– шепотом переспросила она, не в силах поверить в услышанное.

Дитрих продолжал, не обращая внимания на ее реакцию.

– Ты удивительно эгоистичное и неблагодарное существо, Мила. Ты не испытываешь благодарности ни за спасение своей жизни, ни за ее улучшение в обмен на требование всего лишь жить по законам нашего клана. Ты даже не задумалась ни разу о том, что мы все - Марк, я и Лина, нарушили свои принципы, чтобы дать возможность тебе жить дальше. Понтифик не принимает в клан таких, как ты, бесперспективных и ненужных, - Мила с каждым сказанным Палачом словом выглядела все беспомощней - горькая правда била навзничь, - Я никогда не связываюсь с молодыми учениками. Алина… Да, ей пришлось насильно изменить твою жизнь, чтобы ты жила, какими бы мотивами она не руководствовалась. И пострадала Ветрова от этого сильнее всех, - он замолчал, давая девушке пару секунд на обдумывание сказанного, - Но тебе все равно. Тебе это не нужно, ты этого не хочешь, - мужчина поднял руку.

Девушка съежилась, ожидая удара, но Дитрих лишь пригладил свои вечно встрепанные волосы.

– Я не требую какой-либо благодарности, моя дорогая. Но оскорблений не потерплю!

…

– Ты же говорил, что любишь меня!
– выкрикнула Мила, надеясь, что все сказанное Дитрихом окажется ложью.

Григор недовольно наблюдал за тяжелым разговором, но больше не пытался вмешаться. Как только речь зашла об отношениях между Палачом и его ученицей, он попытался вообще уйти из комнаты, но Дитрих его остановил, не видя ничего тайного в разговоре с Милой.

– Дорогая, не путай, пожалуйста, любовь и страсть, - болезненно поморщился Дитрих.

– Страсть? Всего лишь страсть?
– тональность ее голоса повысилась на октаву.

Высший отвернулся от бывшей любовницы и бросил Григору:

– Марк требует наказания. Сам понимаешь, что сделает с ней он, если я передам полномочия. Поэтому — завтра с утра отвезешь ее в Мюнхен к Розалии. Она умеет правильно воспитывать молодняк.

– Нет!
– Мила испуганно схватилась за горло.

Только не к Розалии! Не к этой пышущей ненавистью вампирке!

Девушке довелось пообщаться со второй ученицей Дитриха, пока гостила в Мюнхене, и она зареклась даже на километр подходить к злобной язвительной стерве.

– Дитрих, пожалуйста, не надо к Розалии! Она же меня ненавидит!
– умоляла девушка, вцепившись в рукав Палача.

Тот слегка дернул рукой, высвобождаясь, и ответил:

– А Марк за оскорбления его будущей жены вырвет тебе язык. Регенерировать придется очень долго и болезненно. Хорошая альтернатива? Поэтому для тебя лучше будет пока покинуть Москву!