Тьма бывает и в полдень (сборник)
Шрифт:
– Откуда? Вчера все вылакали!
– Твою мать! – бессильно выругался Крутой. – Раз так дело пошло – закажи мне гроб! До того паршиво – пяти минут не протяну!
– Не торопись на тот свет, – улыбнулся Осипов. – Прими «Алкозельц».
– Эта херня мне не помогает! – страдальчески скривился Николай, однако лекарство выпил.
Некоторое время оба молчали.
– Как там Глебка? – нарушил тишину Степан.
– Паршиво! Никак не может забыть войну! Бормочет во сне про «проклятых чеченов», возмущается по поводу очередного перемирия, кричит «всех вас, гадов, вырежу!». Совсем рехнулся парень! Впрочем, я его понимаю. Я этих чернозадых сам терпеть не могу! Помнится, два года назад…
Закончить фразу Крутой не успел. На кухню вошел Глеб Леонтьев,
– Хочешь средство от похмелья? Импортное! – предложил Степан.
– Не надо, – отмахнулся Глеб. – Я лучше так.
– Ну как знаешь…
Блеклое осеннее солнце робко заглядывало в окно. Во дворе яростно подвывала кем-то потревоженная сигнализация автомобиля. Под потолком кружилась муха. Она назойливо гудела и постоянно норовила усесться на голову Кручинину.
– Во, бля, падла живучая! – наконец возмутился тот, попытавшись прихлопнуть муху, но вместо этого с размаху треснул себя по затылку. – Осень на дворе, а она, сука, все летает. Без того башка болит, так гадина еще провоцирует…
Обозленный Николай разразился многоэтажным матом. Степан с удовольствием слушал. Осипов уважал подлинное мастерство в любых его проявлениях.
Леонтьев равнодушно молчал, размышляя о чем-то своем.
Истощив запас ругательств, Крутой умолк.
– Я вот что думаю, – начал Степан. – Не мешает нам, ребята, слегка развеяться, но не как вчера…
– Идем в сауну с девочками, – оживился Кручинин. – У меня на примете есть такие телки! Пальчики оближешь!
– Знаем мы эти сауны, – перебил его Осипов. – Все перепьются, перетрахаются, про парилку даже не вспомнят, а в результате – похмелье еще хуже, чем теперь.
– Где-то ты прав, – согласился Николай. – Может, пива?
– Нет! У меня появилась идея гораздо лучше. Давайте махнем за город, в какой-нибудь пансионат! Подышим свежим воздухом, подлечим нервы. Не знаю, как ваши, а мои совсем расшатались. Проклятая работа!
– Давно говорил! Переходи к нам! – нравоучительно произнес Крутой, но тут же сник: – Хотя тут нервотрепки даже побольше будет. Я, например, вконец выдохся. Действительно! Стоит съездить на природу. Глеб, что скажешь?
– Денег нет. Я пока без работы! – почти не разжимая губ, тихо ответил Леонтьев.
– Перестань херню пороть! – хором возмутились Осипов с Кручининым. – Мы старые друзья, а он о деньгах! Обижаешь! Ты, главное, саму мысль одобряешь?
– Да!
– Прекрасно! – обрадовался Крутой. – У меня на примете миленький пансионатик имеется. Сейчас позвоню!
Тот же день. 16 часов 45 минут
– Куда прешь, падла?! Ослеп?! – яростно завопил Кручинин, высовываясь из окна машины и обращаясь к водителю джипа, едва не помявшего ему крыло.
Ярость Крутого объяснялась просто. Этот «Мерседес» стоил ему бешеных денег, а за ремонт иномарок в автосервисе драли три шкуры. Крутой накалялся злобой всю дорогу. Шоссе, сперва более-менее приличное, по мере удаления от Москвы превратилось в нечто невообразимое: полуасфальт-полугрунтовка. Машину трясло. Из-под колес в лобовое стекло летели мелкие камешки. Николай матюкался через каждые сто метров и вот теперь взорвался окончательно. Водитель и пассажиры джипа, вероятно, испытывавшие похожие проблемы, не остались в долгу. Из него выбрались два здоровенных бугая (обе машины в это время застряли в очередной пробке) и, ни слова не говоря, двинулись к «Мерседесу». За спиной у одного из них виднелось зачехленное помповое ружье [6] . Кровожадно ухмыльнувшись, Крутой достал из-под сиденья пистолет.
6
Право на ношение подобного оружия можно получить при условии,
– Блатуем, значит? – с угрозой начал первый из парней, круглолицый, бритоголовый, на вид лет двадцати, но тут же осекся. Прямо в грудь ему смотрело черное дуло «ТТ».
– Что дальше? – ласково поинтересовался Николай. – Пока ты свою куколку достанешь, я из тебя решето сделаю!
– Ладно, еще увидимся! – неуверенно буркнул бритоголовый, пятясь назад.
Крутой не на шутку развеселился:
– Ой не могу! Ну насмешил, сявка! [7] Может, ты мне стрелку забьешь?! [8] Нет?! Тогда прикинься ветошью и не отсвечивай!
7
Мелкий воришка.
8
Назначишь встречу для выяснения отношений.
Ребята, почуяв нутром, что имеют дело с бандитом гораздо более опасным, нежели они сами, предпочли не связываться и молча уселись в свою машину.
– Шушера малолетняя, – проворчал успокоившийся Кручинин. – С ружьишком вылезли. Напугать думали, недоноски! Терпеть не могу приблатненных сопляков! (Самому Николаю было двадцать пять лет.)
– Остынь! – лениво отозвался с заднего сиденья Осипов. – Пес с ними!
Под влиянием «Алкозельца» похмельные страдания несколько ослабли, но все равно Степан чувствовал себя вялым, разбитым и больше всего на свете мечтал скорее добраться до пансионата да завалиться в постель. В машине он почему-то никогда не мог заснуть, даже если очень уставал. Погода также не способствовала бодрому расположению духа: дождь не дождь, а так, не пойми что! Сплошная серая унылость. Промозглый воздух, по сторонам дороги поникшие деревья, нахохлившиеся гаишники. Осипов, всю жизнь инстинктивно недолюбливавший милицию, в настоящий момент испытывал к ним нечто вроде сочувствия.
Третий пассажир – Глеб Леонтьев – спал. Правда, очень беспокойно. Сны ему снились тяжелые, страшные. По сути дела, это были даже не сны в обычном смысле слова, а ожившие картинки недавнего прошлого: тела трех русских пленных, изуродованные чеченцами, которые Глеб видел в одном захваченном селении; друг Сашка, умирающий у него на руках, подлые выстрелы в спину, и над всем этим мерзопакостная физиономия господина Ковалева, так называемого «правозащитника». Глеб до сих пор ломал голову над интересным вопросом: то ли Ковалев просто беспринципный тип, зарабатывавший себе подобным образом политический капитал в глазах мирового масонства, то ли его купили с потрохами чеченцы, то ли то и другое, вместе взятое [9] .
9
Над этим вопросом до сих пор ломают голову все честные россияне, не вхожие в сферы высокой политики.
Тем временем пробка постепенно рассасывалась, водители суетились, норовя объехать друг друга, а смертельно уставший гаишник горестно вздыхал, даже не думая о законной, с его точки зрения, добыче в лице какого-нибудь шофера-ротозея.
Выбравшись на свободное пространство, Кручинин выжал газ. Вскоре показался поворот с указателем, сообщавшим, что пансионат «Лесной» располагается в пяти километрах отсюда.
– Веселей, ребята, – воскликнул Крутой, – почти приехали!
Спустя минут десять, миновав шаткий деревянный мост через реку, они наконец прибыли к цели своего путешествия. Пансионат «Лесной» полностью соответствовал такому названию. Со всех сторон его окружал лес, не слишком дремучий, но достаточно густой. У подъезда стояло несколько машин. Облегченно вздохнув, Николай заглушил мотор.