Тьма, – и больше ничего (сборник)
Шрифт:
— Что улыбаешься? — поинтересовался Губер. — Не поделишься?
— Пожалуй, нет, — ответила Тесс. — С чего начнем?
— Не знаю, — отозвался Губер. — Я же просто пес. Можно мне еще этого вкусного мясца?
Тесс дала ему кусочек гамбургера. Поднявшись на задние лапки, Губер дважды покружился. Тесс подумала, не сходит ли она с ума.
— «Том»! Есть что сказать?
— Ты нашла свои трусики в доме другого брата — так?
— Да. И взяла их с собой. Они порваны… но я бы все равно больше ни за что не надела их… просто это мое.
— А что еще
— О чем ты?
Однако «Тому» не требовалось ничего объяснять. Вопрос состоял не в том, что она уже нашла, а в том, что ей пока найти не удалось: сумочку и ключи. Ключи Лестер Штрельке мог выкинуть в лесу. Так поступила бы Тесс на его месте. Но вот сумочка — другое дело. Сумочка была от Кейт Спейд — очень дорогая, с вышитым на полосочке шелка именем Тесс внутри. Если сумочки — вместе со всем, что в ней лежало, — не оказалось в доме Лестера и если он не выбросил ее в лесу вместе с ключами, то где же она?
— Я думаю, она здесь, — сказал «Том». — Давай-ка посмотрим.
— Хочу есть! — возопил Губер и выполнил очередной пируэт.
45
Откуда же начать?
— Вот что, — вмешался «Том», — мужчины чаще всего прячут что-то в кабинете или в спальне. Дорин могла этого и не знать, но тебе-то это известно. Кабинета в этом доме нет.
Тесс прошла в спальню Эла Штрельке (Губер шел по пятам) и увидела там удлиненную двуспальную кровать в типично армейском стиле. Тесс заглянула под нее. Ничего. Она уже направилась было к шкафу, но неожиданно остановилась и вновь вернулась к кровати. Приподняв матрас, заглянула под него. Секунд через пять — а может, и десять — она коротко обронила одно-единственное слово:
— Есть.
Под матрасом, на пружинном основании лежали три дамские сумочки. Среднюю — кремового цвета клатч — Тесс узнала бы где угодно. Она раскрыла ее. Внутри не оказалось ничего, кроме салфеток «Клинекс» и карандаша для бровей, с хитро спрятанной у него в одном конце маленькой расческой для ресниц. Она поискала шелковую полосочку со своим именем, но не нашла: ленточку аккуратно удалили. Однако Тесс заметила на мягкой итальянской коже крохотный надрез в том месте, где был надпорот шов.
— Твоя? — спросил «Том».
— Ну, ты же знаешь.
— А карандаш для бровей?
— Такие тысячами продаются в аптеках и косметических магазинах по всей Амер…
— Этот — твой?
— Да, да, мой.
— Теперь убедилась?
— Я… — Тесс сглотнула. Она что-то почувствовала, но пока не могла понять что. Облегчение? Потрясение? — Думаю, да. Но как же так? Как же так — они оба?
«Том» не ответил. Да и не требовалось. Дорин могла не знать (или не желала этого признать, так как пожилые дамы, с любопытством наблюдающие за ее приключениями, не любили подобных извращений), однако Тесс думала иначе. Мамаша облажалась с обоими отпрысками. Такое мнение высказал бы психиатр. Лестер был насильником, а Эл — фетишистом, принимавшим во всем косвенное участие. Может, он даже подсобил братцу с одной или обеими женщинами в трубе. Тесс теперь вряд ли
— Весь дом, пожалуй, и до рассвета не осмотреть, — сказал «Том», — а вот эту комнату обыскать можно, Тесса Джин. Все, что было в сумочке, он, видимо, уничтожил — кредитки, подозреваю, мог изрезать и вышвырнуть в речку Коулвич. Однако это только догадки, а тебе лучше бы знать наверняка, ведь любая мелочь, имеющая отношение к тебе, выведет на тебя полицию. Начни со шкафа.
В шкафу Тесс не обнаружила ни своих кредиток, ни чего-то другого, но кое-что все же нашла. Это оказалось на верхней полке. Она слезла со стула, на котором стояла, и, оторопев, вертела находку в руках: утенок — возможно, чья-то любимая детская игрушка. Один глаз у утенка отсутствовал, а искусственная ворсистая ткань свалялась; в некоторых местах даже образовались проплешины, словно утенка до смерти заласкали.
На выцветшем желтом клювике было темно-бордовое пятно.
— Думаешь, это то самое? — спросил «Том».
— Думаю, да, «Том».
— Тела, что ты видела в трубе… среди них могло быть детское?
Нет, тела были большие. Однако водопропускная труба под Стэг-роуд могла оказаться не единственным могильником жертв братьев Штрельке.
— Положи назад, на полку. Оставь эту находку полиции. Тебе стоит проверить, нет ли чего-нибудь про тебя в его компьютере. А потом надо убираться отсюда.
Что-то холодное и мокрое ткнулось Тесс в руку. Она чуть не вскрикнула. Это оказался Губер, который смотрел на нее во все глаза.
— Еще еды! — потребовал Губер, и Тесс дала ему очередной кусочек.
— Если у Эла Штрельке есть компьютер, он как пить дать защищен паролем, — заметила Тесс. — И вряд ли я легко его взломаю.
— Тогда забери его с собой и выбрось по пути домой в реку, пусть покоится там с рыбами.
Однако компьютера в доме не оказалось.
Перед выходом Тесс скормила Губеру остатки гамбургера. Возможно, он отрыгнет все это на ковер, однако Большому Громиле до этого уже не будет дела.
— Ну что, довольна, Тесса Джин? Убедилась, что не убивала невинного человека? — спросил «Том».
Она полагала, что да; по крайней мере вариант самоубийства больше не рассматривала.
— А Бетси Нил? Как быть с ней, «Том»?
«Том» не ответил… да от него и не требовалось. В конце концов, она ведь сама и была им.
Разве нет?
Тесс как-то не чувствовала себя уверенной в этом окончательно. А надо ли? Она ведь знала, что ей дальше делать. А об остальном подумает завтра, когда будет новый день. И Скарлетт О'Хара была здесь абсолютно права.
Самым важным являлось сейчас то, чтобы полиция узнала о трупах в трубе. Ведь у жертв были друзья и родственники, которые до сих пор оставались в неведении относительно их участи. А еще потому, что…
—.. потому что игрушечный утенок указывает: трупов могло оказаться и больше.
Голос был ее собственный.
Вот и хорошо.
46
На следующее утро в 7.30 — после менее чем трехчасового кошмарного сна урывками — Тесс включила свой компьютер. Но вовсе не для того, чтобы писать. Она была далека от мысли о творчестве как никогда.