Тьма и свет: возвращение к истокам
Шрифт:
— То есть ты можешь прочитать написанное.
— Еще бы она не могла. Это ж ее рррродной язык, — внезапно усмехнулся ворон.
— Ну не родной, учить-то пришлось уже после универсалки, — усмехнулась я в ответ.
— Это язык твоей сути, хррррранительница.
— О, так эту информацию ты можешь сказать, а остальное нет?
— Я могу сказать о том, что ты уже и так осознала. На подобное у меня запррррета нет.
— Может тогда еще сможешь мне ткнуть на ту книгу, которую мне стоит почитать первой?
Ворон ничего не произнес. Вместо этого, он отлетел от шкафа куда-то
— Чешуя саламандррры, — пояснил Лепард, глядя на наши удивленные лица, — она защищает его как от огня, так и от магического воздействия. Именно поэтому его так и не смогли уничтожить.
— Почему ты не показывал его мне? — произнес Фрид.
— Потому что ты даже не смог бы к нему прррррикоснуться. И тем более, он не откррррылся бы тебе. Это фолиант крррристалла. Обычно он только в рррруках двух главных хрррранителей. Не надейтесь сейчас узнать из него многое, но все же что-то он сможет прррриоткрыть. Но это уже зависит не от меня.
— Но почему тогда на него не действует твой запрет? Раз приходилось его так скрывать…
— Потому что сохррранить его — было прррросьбой Лоа, а это выше любых обетов, данных семье Грейдан.
— Лоа… — шокировано прошептала я, — ты… Ты знаешь кто он? Лепард, прошу, ответь мне! — с отчаяньем в голосе произнесла, глядя на величественную птицу.
— А вот это уже пояснить не могу, — мне показалось, или в голосе ворона была усмешка. Нет, я явно ошиблась на счет величественности….
— Ясно, как всегда… Знаешь, Фрид, теперь понимаю, почему тебя так бесило мое коронное «не знаю». Что ж… — решила я прервать разговор, подходя к горящей книге.
Меня накрыл туман. Густой, непроглядный и такой…. Теплый? А разве туман может быть теплым? Этот, видимо, может.
— Эви! Пошли снова играть! Ну Эвииии, — знакомый мальчишеский голос словно показывает мне выход из обволакивающего марева, — Эв, хватит тупить!
Ну ничего себе, думала только я могу себе позволить такой жаргончик в подобном месте.
— А тебе напомнить, кто меня этому жаргончику научил? — ехидно раздается звонкий, уже девичий, голосок.
— А вот нефиг было меня в свое время загадками мучить, Лоа, глядишь — остался бы привычным духом, а не таким разгильдяем! — шутливо слышу, внезапно осознавая, что ответом прозвучал мой голос.
— О, до тебя наконец начало хоть что-то доходить? — внезапно голоса слились в одно, и я начала вновь падать.
— Слушай, почему ты всегда такой серьезный, когда хочешь на самом деле другого? — произношу я своим детским голосом, глядя на серьезного старца напротив меня.
От него всегда веяло силой. Наставник, который приходил ко мне во снах. Длинная белая ряса, борода и волосы, что достают до пола, испещренное морщинами лицо. Он приходил именно в таком виде, но его глаза всегда меня смущали. В них была жизнь. Словно его взгляд существовал отдельно от этого тела. Я смотрела и осознавала, что весь построенный
— С чего ты так решила? — все так же надменно произносит старец.
— Может быть потому, что ты сама Жизнь?
— Может быть, — произнес мой оппонент, вновь меняя свои очертания и представая передо мной в облике мужчины с серебряными волосами, — а может и смерть? — добавил он, в мгновения приобретая черный цвет глаз.
— Да, верно, — мой голос стал более серьезным, совсем растеряв детские нотки, — ты сама Суть этого мира, Лоа. Я рада вновь видеть тебя, наставник.
Туман постепенно начал рассеиваться, и обнаружилось, что мы находимся посреди поляны, окруженной лесом. Передо мной стоял тот, кто сопровождал меня всю сознательную жизнь. Озорным ребенком во время игр, дремучим старцем, когда наступало время сна, доброй подругой, которая приходила в моменты моего отчаянья, а так же вестником смерти, который дал надежду на то, что конец еще не наступил. Лоа — дух-хранитель сердца нашего мира.
— Возрождающая, значит, да? — с усмешкой произнесла я, глядя в черные глаза мужчины.
— Смотря что ты вкладываешь в это значение, Эв.
— Ничего не вкладываю. Лишь повторяю сказанное тобой в тот момент, когда мое сознание угасало. Ты знал…. Знал о том, что должно случиться еще до того, как наш мир начал погружаться в бездну. Именно поэтому решил сопровождать меня изначально? А я то все поражалась, почему никто из учителей и других хранителей никогда не сталкивался с тобой лично! — сил кричать не было. Во вкрадчивом шепоте слышалась лишь безнадежность.
— Знал, — не стал оправдываться дух.
— Тогда почему…
— Почему что? — усмехнулся Лоа, — Почему не предотвратил это? А сама как думаешь, пигалица?
— Нет смысла в существовании мира, если в нем не живут разумные расы. Но, если эти существа сами ищут разрушения, то с их волей ничего поделать нельзя. Так ты тогда сказал? Но ведь разрушений желали лишь единицы, а пострадали те, кто желал спокойствия и процветания, — процитировала я, чувствуя, как по щекам полились слезы.
— Нет дыма без огня, Эврил. Моя задача — поддерживать магию нашего мира, но я не в праве диктовать поступки людей. Единственное что мог — выбрать ту, что сможет вернуть порядок. В твоей власти восстановить утерянное, либо окончательно все разрушить. Сейчас — ты проводник моей воли. Та, кто сможет вернуть равновесие, объединившись со вторым аспектом. Но лишь тебе решать — пройти путь до конца, или позволить бездне окончательно поглотить все сущее. Можешь просто уйти, когда полностью восстановишь свои силы и воспоминания. Что ты выберешь, Эв?
— Но ведь они все мертвы…
— Да, они мертвы. Но на место исчезнувшего приходит новая жизнь. Это закон мироздания. Если мир будет поглощен бездной — внутри нее так же появится что-то новое. Так что выбирай — либо ты пытаешься оставить привычное, либо позволяешь всему переродиться, но в каком виде — решать уже не тебе. Сейчас ты единственная, кто оберегает знания прошлого. И единственная хранительница его природной сущности, так же, как и герцог тот, кто хранит теневую суть.
— Но воспоминания…